Уже смеркалось. Мы с Зинаидой приплясывали на промозглом сыром ветру у метро. Маргарита Карловна все не появлялась. Пешеходы сновали мимо нас туда-сюда, озабоченные, нахохлившиеся, недовольные мерзкой погодой и жизнью, машины разъезжали взад и вперед прямо по тротуару… На душе у нас было тревожно. Зинка, потоптавшись, принялась сноровисто и привычно инспектировать мусорные ящики. Я одернула ее:
— Не позорься, будущая миллионерша! Я, между прочим, рядом стою, и мне стыдно!
— Так отойди! — пожала плечами Зинаида. — Подумаешь, цаца! Дай пять рублей одной монеткой, я в автомат сыграю на удачу. А сама, чем торчать без дела, пойди лучше, поищи нашу убогую… куда ее черт занес? Ее вообще нельзя никуда одну отпускать. Может, пристукнули уже где, а теперь за нами охотятся…
Думать так, конечно, не хотелось, но резон в словах моей компаньонки был. Я отправилась на поиски Маргариты.
Нашла я ее тут же, в булочной! Марго зачарованно стояла у прилавка и жадно втягивала ноздрями, раздутыми, как у беговой лошади, запахи свежего хлеба, печенья и булок. Сердобольная молодая продавщица в синем переднике уже протягивала ей какой-то зачерствевший батон, когда я с иезуитской улыбочкой подошла и конфисковала покрытое плесенью изделие хлебобулочной промышленности, отправив его в мусорную урну у входа.
— Такое даже свиньи не едят, а вы людям предлагаете! Пойдем, Маргарита Карловна! Никогда тебе не похудеть!
— Бес попутал, Несси, — покаянно вздохнула Марго, делая усилие воли и отворачиваясь от пышной сдобы в витринах.
Тоже мне, жертва Мефистофеля… Станет нечистая сила на тебя время тратить! Помнишь Фауста? Там твоя тезка дурно кончила, между прочим. Пошевеливайся, и так опаздываем!
Когда мы заняли исходную позицию на оживленном перекрестке, совсем стемнело. Фонари зажглись. Зинаида выиграла горсть пятирублевых монет, по пути успела насшибать пяток пустых бутылок и теперь весело побрякивала пакетом стеклотары, раздражая меня до невозможности. Вот связалась с бомжатиной! Что обо мне люди подумают…