Он улыбнулся так счастливо, что Элоиза опешила. Раскинув руки, мастер шагнул к ней.
– Благословение небесам, Элоиза, ты нашлась. Теперь все будет по-прежнему. Теперь призрак этой неверной твари уже не достанет меня. Мы с тобой будем во всех…
Она выстрелила из обоих стволов. С такого расстояния невозможно было промахнуться. Первая пуля пробила Миллеру солнечное сплетение, из раны вырвалась широкая струя пара. Вторая пуля, срикошетив от чего-то прочного в груди мастера, ударила Элоизу в нижнюю треть левого котла. «Ззынь». Она упала, пытаясь закрыть отверстие ладонями, через пальцы хлестал кипяток.
Комната заполнилась паром. С грохотом вылетела дверь и навстречу обжигающему облаку хлынули люди.
– О, небо, мисс Элиза! На мгновение мне показалось, что вы… – Эндрю бросился к ней, прижал к себе, с тревогой заглядывая в лицо. – Впрочем, это все пар. Откуда здесь столько пара? Мне показалось…
– Показалось, – прошептала Элоиза, улыбаясь. Белое платье на глазах становилось алым, пропитываясь кровью. – Дай мне руку, Рудольф…
Прижав к себе обмякшее тело, Эндрю Листон заплакал.
Наутро имя молодой балерины Элоизы Миллер, отважной девушки, что ценой своей жизни остановила Убийцу со стальным прутом, было во всех газетах Лондона, рядом с именем Ханса фон Штоля. Пропавшего несколько лет назад немецкого изобретателя опознал его бывший ученик, мистер Эндрю Листен из Оксфорда.
Новость держалась на первых полосах до конца февраля. В марте Джордж Бернард Шоу начал работу над новой пьесой – в память о цветочнице мисс Дулитл. Генри Суит, так и не простивший драматургу случившегося с его ученицей, умер в апреле, а через год с небольшим, в октябре 1913-го, одновременно с венской премьерой «Пигмалиона», молодой оксфордский профессор Эндрю Листон представил миру свою Механическую девушку.
Эйлин О'Коннор
Силки на крупную птицу
– Боюсь, у меня плохие новости, сэр!
Лестрейд поднял взгляд на румяного юношу, застывшего навытяжку перед его столом. Молодой констебль Атчесон сильно волновался, это бросалось в глаза. Лестрейд усилием воли подавил в себе острое желание отправить молокососа прочь вместе с его дурными вестями и забаррикадироваться от них в собственном промозглом кабинете.
Если бы это помогло!
– Выкладывайте, – мрачно потребовал он.
– В окрестностях Чепстоу найден корабль. На него наткнулись по чистой случайности. Он глубоко ушел в болото.
– Чей? – Лестрейд, одолеваемый самыми недобрыми чувствами, наклонился вперед.
– Дор-орсейский.
Инспектор втянул воздух сквозь сжатые зубы.
– Сколько членов экипажа? – быстро спросил он.