— Вы идете за напитком для леди Пенелопы? — прозвучал у ее плеча его приятный раскатистый голос.
— Да, вы правы.
— Я помогу вам. — Он повернулся к слуге, разливавшему по бокалам пунш, и щелкнул пальцами. — Три, пожалуйста.
Слуга тотчас же наполнил пуншем три бокала.
— Вы очень добры, ваша светлость, — сказала Артемис.
Он криво усмехнулся.
— Вы же знаете, что это не так.
— Не так?.. — Она бросила на него вопросительный взгляд.
— Вы производите впечатление очень неглупой женщины, мисс Грейвс. И вы знаете, что я ухаживаю за вашей кузиной. Так что мое предложение помочь вам — это только способ снова встретиться с ней сегодня вечером.
На это нечего было возразить, поэтому Артемис промолчала, и они, взяв три бокала пунша, отправились в обратный путь.
— Скажите, мисс Грейвс, — снова заговорил герцог, — вы одобряете мое ухаживание за вашей кузиной?
— Не думаю, ваша светлость, что мое одобрение могло бы иметь какое-либо значение, — отрезала Артемис с неожиданным для нее самой раздражением. Он что, оказывает ей честь?
— Не думаете? — Герцог улыбнулся. — Но вы же знаете, я вырос в доме, полном женщин, не так ли? Именно поэтому я прекрасно понимаю: несколько ваших рассудительных слов на ушко кузине могут спутать все мои карты.
Артемис в изумлении смотрела на герцога.
— Вы, ваша светлость, приписываете мне такое влияние, которого у меня просто быть не может.
Он снова улыбнулся.
— Вы скромничаете, мисс Грейвс.
— Поверьте, нет.
— Хм-м… — Они приближались к Пенелопе, все еще беседовавшей с лордом Скарборо, и герцог Уэйкфилд внимательно смотрел на нее. — Но вы не ответили на мой вопрос: вы одобряете мое ухаживание?
— Вам нравится Пенелопа? — Артемис взглянула на герцога, понимая, что в ее положении следует вести себя осторожно.
— А для леди Пенелопы это имеет какое-то значение?
Артемис пожала плечами.
— Полагаю, что нет. Но я уверена, ваша светлость, что это имеет значение для меня.
Тут Пенелопа обернулась и, увидев их, просияла улыбкой.
— О, Артемис, наконец-то! Клянусь, я умираю от жажды. — Она взяла у Артемис стакан и поверх него посмотрела сквозь ресницы на Уэйкфилда. — Вы пришли, чтобы еще поругать меня, ваша светлость?
Он поклонился и, шагнув к ней поближе, что-то тихо сказал.
Артемис же отступила на шаг, потом еще на один. В этом театре было только трое актеров — Пенелопа, Уэйкфилд и Скарборо. А она просто подметала сцену.
Отвернувшись от этой троицы, Артемис окинула взглядом зал. У стены стояло несколько стульев для пожилых гостей и для таких, как она. Отыскав знакомое лицо, Артемис направилась в ту сторону.