— Гордость… честь… разве это что-нибудь значит? Для него и для тебя.
Гриффин удивленно поднял глаза.
— О чем ты?
У Джастин болезненно сжалось горло. Слова проникали сквозь него с большим трудом.
— Знаю, ты не стремился ко всему этому, но мне казалось, что мы достигли понимания… компромисса.
— Да, но я не понимаю…
— Тем не менее, ты никак не поддержал мое предложение оставить у нас Стивена. Почему?
Он сжал губы, словно не желая отвечать. Если в сердце Джастин еще жила надежда, в этот момент она умерла вместе с наивной мечтой иметь настоящую семью с Гриффином.
— Не важно, — вздохнула она и уставилась невидящими глазами в зеркало. — Забудь.
— Очень даже важно, — возразил Гриффин.
Он взял ее за плечи и мягко, но решительно заставил повернуться к нему. Потом опустился на колени и положил руки на подлокотники ее кресла. У Джастин заныло сердце, и она поморщилась.
— Джастин, я отлично понимаю, что ты привязалась к Стивену, и уважаю эту привязанность, — сказал он. — Но у малыша есть отец, который желает взять на себя ответственность за него. Не важно, что мы думаем о предыдущих поступках герцога, никто не может лишить его права устроить судьбу своего сына, как он считает нужным.
Джастин молча смотрела на мужа. Его лицо было серьезным, глаза искренними. Она не сомневалась, что у него есть опасения, но теперь поняла, почему он не вступил в открытое сражение. Родители бессердечно предали его при аналогичных обстоятельствах, и вряд ли стоило удивляться тому, что он с сочувствием отнесся к желанию герцога.
Если бы она верила в искренность герцога, то отнеслась бы к его желанию с сочувствием тоже. Но только она не верила. Ее интуиция не просто подсказывала — она кричала, вопила: что-то не так. За годы жизни с папой Джастин неоднократно имела возможность убедиться: интуицию нельзя игнорировать. Даже в самых опасных ситуациях она может спасти тебе жизнь.
Или ребенку.
Джастин подняла дрожащую руку и погладила мужа по щеке. Он уткнулся лицом ей в ладонь. Отросшая за время путешествия щетина царапала нежную кожу.
— Я понимаю, почему ты так говоришь, — сказала она, — и согласилась бы с тобой, если бы верила в искренность герцога и графа Марцано. Но они лгут. Я в этом уверена. И… — Она заколебалась, не желая оскорблять мужа, но решила, что должна сказать все, что думает. — Я считаю, что твой собственный печальный опыт и связанные с ним эмоции мешают тебе видеть это.
Гриффин отпрянул.
— Все это не имеет со мной никакой связи, Джастин, — сурово проговорил он. — Я чувствовал бы то же самое, будь родители Стивена шахтерами или крестьянами. Отец имеет право и обязанность заботиться о сыне.