— Тебя отстранили от убийства в Лоэнге, потому что ты находился в связи с Элизабет Фаремо, пока она была жива. Некоторые считают, что тебя по-прежнему нельзя допускать к расследованию. Несколько человек, в том числе я, считают, что ты принимаешь случившееся слишком близко к сердцу. Вывод: тебе запрещается что-либо предпринимать самостоятельно. Отныне ты — мой мальчик на побегушках, не более и не менее.
Фрёлик молчал.
— Но если мы собираемся доказать причастность Ройнстада к убийству Арнфинна Хаги, нам придется копать очень глубоко, что трудно сделать со связанными руками. Итак, засучиваем рукава и приступаем к допросу свидетелей. Подозреваемые у нас есть…
— Возможно, в Фагернесе с Мерете Саннмо обедал именно Ройнстад, — сказал Фрёлик.
Гунарстранна глубоко вдохнул:
— Что-то подсказывает мне, что я ошибся, вызвав тебя сегодня на работу.
— Я побывал там вчера, посмотрел на то, что осталось от хютте. Мне нужно было взглянуть, понимаешь? В Фагернесе я встретил Клюкву Рамстада, — сказал Фрёлик.
— Знаю. Он забросал меня электронными письмами, факсами и не знаю чем еще. А теперь прочисти уши и слушай. — Гунарстранна уже кричал: — Да, я знаю, что Мерете Саннмо обедала с неизвестным мужчиной в Фагернесе, но, черт побери, это не наше дело!!!
— Из Фагернеса я поехал в свой загородный домик в Хемседале. Когда я парился в сауне, кто-то пытался сжечь меня заживо.
Гунарстранна сел. Фрёлик достал мобильник и показал сделанные им снимки.
— Вот, — сказал он. — Эти обгоревшие доски — достаточное доказательство для тебя?
Гунарстранна ахнул и закашлялся.
— Рассказывай! — с трудом проговорил он.
Через десять минут Лена Стигерсанн принесла обещанный кофе. Она сразу же уловила перемену в атмосфере и испуганно спросила:
— Я вам помешала?
Ответа не последовало.
— Видимо, нет, — сама себе ответила Лена и осторожно вышла.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, Гунарстранна воскликнул:
— Продолжай!
— Из Фагернеса я поехал в Хемседаль, где кто-то пытался сжечь меня заживо.
— За тобой следили.
— Конечно!
— От самого Осло?
— Либо оттуда, либо от Фагернеса.
— Неужели кто-то ехал за тобой всю дорогу, а ты ничего не заметил?
— Все возможно. Мне было о чем подумать. Я думал о пожаре, о ней и почти не смотрел в зеркало заднего вида.
— Но кому и зачем понадобилось тебя убивать?
— Понятия не имею. Не вижу причины.
— Я расследую убийства уже более тридцати лет. Мотивы для убийства почти никогда нельзя отнести к категории разумных.
— И все-таки какой-то мотив должен быть. Если только мне не хотели отомстить или помешать.
— В чем помешать?