Фрёлик огляделся. Нарвесен пока не опасен. Он стоял на коленях со связанными за спиной руками и изрыгал ругательства, но Фрёлик его не слышал. В камине горел огонь. С потолка свисала большая хрустальная люстра. Гостиная была обставлена массивной, добротной мебелью, на стенах висели картины.
«Зачем я это делаю?» — спросил себя Фрёлик.
Он подбежал к входной двери, которую Нарвесен оставил открытой, захлопнул ее и повернул ключ в замке. Поднялся по лестнице на второй этаж. Нарвесен продолжал вопить. Не обращая на него внимания, Фрёлик начал распахивать одну дверь за другой. Ванная… Спальня… Кабинет! Выдвинул по одному ящики письменного стола. Они оказались набиты бумагами. Закрыв ящики, Фрёлик сдавленно хохотнул. Вернулся к лестнице, сверху посмотрел на Нарвесена и подумал: «Не сбежал, но и не погнался за мной. Значит, на втором этаже ничего нет».
Он спустился на первый этаж. Нарвесен сидел на полу. Глаза его горели ликующим, торжествующим огнем. Фрёлик проследил за его взглядом. Дверь!
Как только он приблизился к ней, Нарвесен снова разразился площадной бранью.
За дверью была еще одна лестница, которая вела в подвал. Фрёлик спустился по ней и оказался в неотделанном, с серыми бетонными стенами и полом подвале. Пахло сыростью. В дальнем углу жужжал морозильник. Фрёлик подошел к нему и увидел проем, ведущий в соседнее помещение. Там Нарвесен устроил винный погреб. В толстых стеновых нишах хранились бутылки — по паре сотен в каждой нише. Он зашагал дальше и очутился в бойлерной. Почти всю противоположную от входа стену занимал громадный стальной котел. Напротив стоял другой котел, современный. От него во все стороны расходились трубы. Фрёлик вытер пот со лба. Услышав тихие звуки скрипок, пошел дальше. Взревел бойлер, сработал автомат, зажглась газовая горелка. Впереди показался довольно низкий проем. Фрёлик пригнулся, переступил порог и оказался в уютной маленькой комнате. Посередине стояло дорогое итальянское кресло-трансформер. Из миниатюрного музыкального центра лилась музыка. Моцарт? Бар с напитками. На столике сбоку от кресла — полбутылки коньяка «Камю» и один бокал. А перед креслом — сейф с открытой дверцей. Увидев в сейфе картину, Франк Фрёлик нагнулся.
— Не трогай!
Фрёлик выпрямился. Голос Нарвесена звучал резко и четко. Он как будто проснулся. Фрёлик повернулся. Инге Нарвесен стоял на пороге; руки у него были по-прежнему связаны за спиной, лицо в крови. Фрёлик вынул картину из сейфа.
— Положи на место!
— Почему?
Они посмотрели друг на друга.
— Тебе конец, — прошипел Нарвесен. — После сегодняшнего тебе конец!