— Лангос говорит, что не знает человека с таким именем.
Франк Фрёлик сказал:
— Передайте ему, что я хочу встретиться с ним немедленно. Предпочитаю обсудить дело лично с ним и не посвящать в него посторонних.
Вскоре после этого на турникете при входе зажегся зеленый свет. Фрёлик направился к лифту. Поднялся на нужный этаж. Около лифта Фрёлика уже ждал человек, разменявший шестой десяток. Разделенные на прямой пробор длинные седые волосы были стянуты на затылке в конский хвост. Короткая бородка отличалась ухоженностью. Коронка на верхнем зубе придавала обаяния его кривой улыбке. Образ бывшего хиппи плохо сочетался с дорогим костюмом. Фрёлик помрачнел. Непонятно, почему он сразу же настроился против своего собеседника.
— Вы хотели поговорить со мной?
Франк Фрёлик представился.
— И в чем же дело? У меня очень плотное расписание, а свободного времени почти нет.
— Речь пойдет о вашей бывшей жене, Рейдун Вестли.
— Кто вы такой?
— Полицейский. Сейчас я в отпуске.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Ладно, — сказал наконец Лангос. — Поищу свободный кабинет.
Фрёлик следом за Лангосом зашагал по коридору. Они миновали несколько кабинетов и комнату, где работал ксерокс. Мужчина и женщина беседовали в стеклянной клетке; оба что-то пили из бумажных стаканчиков. Лангос завел его в какую-то клетушку, в которой стоял стол с растением в горшке. Они сели друг против друга.
Фрёлик сразу приступил к делу.
— Она в больнице, — сказал он.
— Я знаю.
— На нее напали в собственном доме.
— Это я тоже знаю.
— У меня есть основания полагать, что нападение связано с делом, которым я сейчас занимаюсь.
— Даже в отпуске?
Фрёлик не ответил. Некоторое время они обменивались осторожными, выжидательными взглядами. Потом Лангос склонил голову набок — не насмешливо, а скорее оценивающе.
Молчание нарушил Франк Фрёлик:
— Нападением на вашу бывшую жену занимаются другие. У меня есть основания полагать, что…
— Вообще-то мне нечего сказать, — перебил его Лангос. — Полицейский, который звонил мне насчет Рейдун, сказал, что к ней в дом кто-то вломился. Могу ответить вам так же, как и ему: мы с Рейдун уже много лет в разводе. О ее личной жизни мне известно столько же, сколько и о личной жизни соседа председателя нашего профсоюза.
— Хотя именно вас она назвала ближайшим родственником.
— В данном случае слово «родственник» — чистая формальность. Кстати, я на такую роль не напрашивался. Рейдун сама так решила. Я уважаю ее выбор, хотя и отказываюсь его понять.
— Значит, вы с Рейдун все же иногда общаетесь?
— В нашем случае «иногда» означает «почти никогда». Послушайте, мы с Рейдун…