Перегонный аппарат был похож на уснувшее чудовище. Сезару был до боли знаком каждый его изгиб, каждый выступ, каждая трубка и песня пара, поднимавшегося над кипящей жидкостью и каплями стекавшего по сифонной трубке. Чтобы решиться, старик набрал в грудь побольше воздуха. У него не было выбора. Пришло время с этим покончить.
Этьен на улице уже начал терять терпение. Старик сказал ему: «Подожди, я сейчас!», но ждать пришлось долго, а день выдался холодным. Он еще раз осмотрел соломенную подстилку и поленца, которыми планировал обложить аппарат из соображений предосторожности, глянул на небо и крикнул в сторону дома:
— Эй, старик, ты там спишь, что ли? Может, тебе помочь?
— Не кричи, все в порядке. Торопиться некуда.
Дверь отворилась, и старый пастух вынес на улицу большой деревянный ящик.
— Ого! — восхитился мясник. — Дай-ка я сам!
— Я справлюсь, отойди!
Но Этьен успел подскочить и уже тянул ящик на себя. Поднаторевший в перетаскивании туш, уж он-то знает, как перенести на повозку ящик с самогонным аппаратом! Этьен аккуратно уложил груз на солому и обложил его поленьями, чтобы ящик не съехал в сторону, когда колесо наскочит на кочку. Сезар безучастно следил за происходящим. Он не испытал долгожданного облегчения, как ему мечталось. В душе образовалась пустота, словно старик потерял часть себя. Только теперь Сезар осознал, чем на самом деле пожертвовал. Наверное, сомнения отразились у него на лице, потому что этот увалень Шапюи вдруг спросил полувстревоженно-полунасмешливо:
— Ты уверен? Не пожалеешь?
— Давай плату!
— Там, в сумке!
Мясник вернулся к лошади и достал из седельной сумки пять новеньких коробок с патронами для ружья Лебеля.
— Как договаривались… Но знаешь, что мне сдается странным? На облаву ты с нами ходил, верно? И ружье у тебя боши отобрали, как у остальных, так ведь? Зачем тогда тебе патроны? Или у тебя есть еще ружья?
— Это уже мои дела.
— Да я так, к слову. Охотиться нам запрещено, дичи в горах навалом, так что с ружьем и патронами ты быстро наколотишь себе еще деньжат! Сможешь даже покупать у меня водку!
Радуясь своей шутке, мясник громко расхохотался, но старик по-прежнему хмурился, и вид у него был кислым, как если бы он уже и вправду жалел о своем решении.
— Ладно, поеду, пока на улицах немного народу. До скорого!
Сезар вернулся к стаду, перебравшемуся на южную сторону пастбища. На высотах слой снега был еще не слишком толстым, и овцы выискивали последние травинки. Какое-то время пастух наблюдал за спокойным движением стада, и сознание его было столь же пустым, как и его желудок. В горле уже ощущалась мучительная сухость. А может, это всего лишь иллюзия? Он вздрогнул, когда чей-то теплый влажный нос ткнулся ему в ладонь. Это Везунчик пришел поласкаться.