— Вот ты всегда со мной рядом, малыш!
Дикий козленок подрос, набрал силу и вес. В его плотном тельце таилась ловкость, недоступная ягнятам такого же возраста, которые до сих пор казались слабенькими и неуклюжими. Но каким бы он ни был крепким, когда придет время вернуться к свободной жизни, ему придется бороться за выживание, и эта борьба будет не из легких…
Сезар вспомнил, как радовался Себастьян в тот день, когда они спасли козленка. Тогда и началась эта история. А сегодня вечером он наверняка огорчится, узнав, что малыш вернулся к своим. Ничего, это пройдет. А может, так даже лучше. Новость заставит его проявить хоть какие-то эмоции. Мальчик перестал дуться, но до сих пор не разговаривал с ним и даже не смотрел в его сторону, отчего Сезар чувствовал себя большим предателем, чем те проклятые коллаборационисты. Эта глухая враждебность стала для него худшим из наказаний. На сердце у него было так тяжело, что он даже решился поговорить с Этьеном и предложить ему обмен. Сделка обещала быть выгодной: у него как раз закончились патроны. Да и он знал: договорившись, уже не пойдет на попятную, даже если пожалеет.
Старик наклонился и ощупал тело козленка, ища паразитов или ранку, но тот был в прекрасной форме. Что ж, тогда нет причин откладывать… Сезар поднял малыша над землей, чтобы прикинуть его вес, и прошептал:
— Идем, Везунчик! Пришло время отвести тебя домой!
Он отпустил козленка и пошел к овчарне. Малыш весело поскакал следом. Если бы Себастьян был сейчас с ним, Сезар объяснил бы ему, почему козленка нужно вернуть к сородичам. Почему природа всегда зовет к себе зверя, который родился диким? Старому пастуху нравилось разговаривать с внуком. Когда он что-то объяснял Себастьяну, у него появлялось ощущение, что его существование приобретает особый, более глубокий смысл. Даже одиночество он понял лучше, когда попытался объяснить его суть, и только тогда ему открылась вся его красота! Передавать знания — вот единственный способ никогда не остаться по-настоящему одиноким. Посредством слов между людьми устанавливается связь, живая связь. А теперь он все это исковеркал…
Они долго шли вдоль оврага, пока впереди не показалось плато. По мере того как они поднимались все выше, слой снега становился толще, но козленок скакал по-прежнему весело, и ни особенности рельефа, ни белоснежный покров на земле его не смущали. Временами малыш останавливался и оглядывался на Сезара, словно бы прося идти быстрее. Внезапно Сезар понял, что без Везунчика ему будет еще более одиноко.
Над горами уже повисли сумерки. Он было собрался повернуть назад, когда подумал, что проделать все это заново у него не хватит духу.