— Ладно!
Ходили на речку? Но зачем? Себастьян удивился, однако промолчал, потому что привык оставлять свои мысли при себе. Он не раз задумывался о том, почему люди чувствуют себя обязанными обманывать или приукрашивать правду, но ответа так и не нашел. Для себя он давно решил: лучше молчать, чем говорить неправду. Если кто-то считает его по этой причине странным и диковатым, — это его дело. Вот только с той поры, когда в страну пришли оккупанты, искренности и правды в повседневной жизни людей стало меньше, чем обычно…
Они быстрым шагом спустились с холма и уже через полчаса оказались в Сен-Мартене. На улицах не было ни души, все ставни в домах закрыты, и за ними, скорее всего, затаились перепуганные жители. Чтобы не столкнуться с немцами, Гийом и Себастьян по параллельной улице обошли рыночную площадь, миновали дом священника и наконец подошли к окраине деревни. Дом доктора представлял собой каменное двухэтажное строение с пристроенными к нему зернохранилищем и конюшней. На первом этаже располагался кабинет для приема пациентов, на втором — жилые комнаты. Подсобные помещения давно превратились в склад старых вещей и прочего хлама.
Входная дверь была приоткрыта и словно приглашала их поскорее войти в дом. Себастьян с трудом сдержал победный клич: они с Гийомом все-таки обвели немцев вокруг пальца! Ведь бежали так быстро!
Едва переводя дух, они вошли в прихожую. В коридоре, против света, вырисовывался силуэт мужчины в длинном плаще.
Себастьяну показалось, будто небо обрушилось на землю. Тот самый немец из булочной! В то же мгновение из кабинета донесся ворчливый голос старой Селестины:
— Говорю же вам, он тут ни при чем! Вы в смотровом кабинете, так что не смейте трогать стол своими грязными лапами! И вещи его без разрешения тоже не трогайте!
Круглая, как яблочко, старушка вышла из комнаты в коридор. Щеки ее раскраснелись от возмущения, из тугого пучка волос на затылке выбилось несколько седых прядей. За спиной у нее Себастьян увидел двух бошей, которыми командовал тот высокий офицер. Гийом жестом попытался ее успокоить, но прежде чем он успел произнести слово, обер-лейтенант коротко кивнул в знак приветствия и сказал:
— Полагаю, это вы — доктор Гийом? Я не ошибся?
— Совершенно верно. Я — доктор Гийом Фабр.
— Я давно хотел с вами познакомиться. Разрешите представиться: обер-лейтенант Петер Браун! Сказать по правде, я ничуть не разочарован. Скорее удивлен.
— Удивлены?
— Я представлял себе французского доктора в белом халате, или, в крайнем случае, в костюме-двойке, но никак не в одежде охотника!