Анжелина взяла в руки тяжелую кастрюлю. Она ходила к продавцу муки договориться об увеличении поставок и вернулась позже обычного. Хорошо, что гороховый суп с овощами, заправленный салом, томился в печке с самого утра. Все как будто бы в порядке, но на душе у девушки было неспокойно.
Даже не заметив, что Гийом поднялся, чтобы ей помочь, Анжелина поставила кастрюлю на стол и пошла к буфету, где лежала завернутая в чистое полотенце буханка — так хлеб лучше сохранял свою мягкость. Гийом привел домой Себастьяна, и она пригласила его поужинать вместе с ними. Доктор с радостью принял приглашение.
Анжелина очень устала от всего этого — и от войны, и от хлопот с поставщиками, и от необходимости постоянно присматривать за мальчиком. Она тоже была сиротой. Сезар взял под свою опеку сначала ее, а потом, через пятнадцать лет, и Себастьяна. Анжелина знала, как трудно придется мальчику в ближайшие годы. К приемной дочери Сезара в деревне привыкли быстро, и ей не пришлось столкнуться с такой враждебностью, как Себастьяну. И вот теперь, когда у них и так полно хлопот из-за немцев, старик заставляет ее волноваться и из-за него тоже! Сегодня Сезар снова вернулся из овчарни пошатываясь. Анжелина знала, что его гложет, и очень сердилась на старика из-за его нерешительности. Времени прошло достаточно, ему пора рассказать правду, иначе может произойти непоправимое…
Общество Гийома девушку не радовало. Ей нравился его внимательный взгляд, ее не оставляли равнодушной случайные соприкосновения рук и волнение, которое охватывало обоих в такие моменты. Но сегодня вечером даже его присутствие в доме не смогло развеять ее тревоги.
— У нас есть чем подкрепиться после долгого дня! Ну-ка, давайте мне свои тарелки!
Девушке хотелось, чтобы слова прозвучали бодро, однако в веселости ее чувствовалась такая откровенная фальшь, что и она сама невольно поморщилась.
В ореоле пара от горячей кастрюли Анжелина казалась ангелом, правда, с немного усталыми глазами, под которыми залегли темные круги. Себастьян понял, что остальные молчат из-за него — не хотят говорить ни о войне, ни о немцах. Они по-прежнему считали, будто он еще слишком маленький и впечатлительный… Устав от угрюмого молчания взрослых, мальчик решил немного развлечь их.
— Помнишь, я говорил тебе про козленка, Анжелина? Если бы мы его не сняли с того карниза, он бы точно упал. А если бы не упал, то умер бы без материнского молока, правда, деда?
Сезар очнулся от дремы, и лицо его моментально покраснело как помидор. Анжелина сердито воззрилась на старика. Недоумевая, какую оплошность он допустил на этот раз, Себастьян решил исправить положение: