Ханс был готов спустить курок, но Эрих успел его остановить in extrëmis.[7] Обер-лейтенант не догадывался об их маленькой «коммерции», и сейчас был неподходящий момент, чтобы выдать себя. Если грузовик вернется с простреленным брезентом, он будет вынужден объясняться с Брауном, а тот весьма строг в вопросах дисциплины. И не дай бог ему узнать, что они проворачивают незаконные сделки! Жестом приказав напарнику подойти к нему ближе, Ханс выставил вперед автомат и сдернул брезентовую покрышку.
Среди перевернутых корзин высилась горка булок, и с самой верхушки на него смотрела черная галка. Как только птица поняла, что путь свободен, она вспорхнула, задев солдата крылом по щеке. Ханс, устыдившись, что переполошил напарника из-за пустяка, выстрелил вслед юркой птичьей тени.
— Verdammt, hör auf dummkopf! Das ist nur ein Vogel![8]
Подбежала раскрасневшаяся, сердитая француженка. Эрих шагнул к ней навстречу, чтобы помешать Хансу совершить еще какую-нибудь глупость.
— Зачем было стрелять, скажите на милость? Хотите переполошить всю округу?
— Ты, мадам, потише! Смотри, что чертова птица сделала! Столько хороший продукты!
— А почему не Пресвятая Дева, раз уж на то пошло? Хотите сказать, одна галка перевернула вверх дном весь груз? Решили меня облапошить? Не выйдет!
Эрих не понял и половины сказанного, но подозрительный тон мамаши Дорше говорил яснее слов. Он притворился удивленным:
— Облапошить? Что ты говоришь, мадам?
— Говорю, заплатите мне за мои бутылки! Ну?
— Ты хочешь хлеб?
— Хлеб? Менять водку на хлеб? Да он теперь весь исклеван, и бог знает, чем могла болеть эта галка!
Быстрым взглядом она окинула содержимое перевернутых корзин и указала пальцем на сверток, весь в жирных пятнах.
— Четвертину того круга сыра и… и бидон. Там бензин?
— Unmöglich![9] Бензин нельзя, нет, verboten!
— А разве моя водка, она не verboten?
— А если мы обыскать ваша ферма?
— Что? Решили придраться ко мне из-за пустяка? Может, еще галку поймаете и обыщете? — Женщина прищурилась и добавила тихо, с ехидной усмешкой: — Я не удивлюсь, если узнаю, что начальнику известно о ваших проделках!
Подавив ярость, Эрих сделал вид, будто размышляет над ее словами. Эта француженка хитра, и она наверняка догадалась, что они — простые солдаты. Конечно, можно было бы попытаться ее припугнуть, но в этой проклятой стране никогда не знаешь, с кем имеешь дело. Что, если она пойдет жаловаться к обер-лейтенанту? Нет, пока ее трогать не надо. А потом будет видно…
— Хорошо, договоримся! Ты даешь две бутылка, мы даем сыр и шоколад. Шоколад — вкусно и очень дорого!