— Да, но только…
— Ты хотя бы заходил в овчарню?
Мальчик пристыженно понурил голову.
Когда Себастьян, едва переводя дух, примчался на пастбище, дед, вместо того чтобы накричать на него, просто смерил его равнодушным взглядом, и лицо у него было такое же, как если бы он смотрел на незнакомца суровое, пасмурное. Себастьян со слезами стал извиняться, и тогда дед приказал ему возвращаться домой. Голос у него был ледяным, как вода в горной речке, или даже холоднее. Потом Сезар повернулся и ушел в овчарню, оставив мальчика, застывшего посреди пастбища.
Анжелина ждала ответа. Себастьян попытался максимально приблизиться к правде, но так, чтобы не выдать собаку.
— Заходил, но не утром, а после обеда. И, по-моему, дедушке это не понравилось.
— Не очень умно с твоей стороны, особенно после вчерашнего наказания. И где же тебя носило полдня?
Не дожидаясь ответа, она подошла к очагу и сняла с кастрюли крышку. Себастьян украдкой посмотрел на девушку, чтобы понять, сердится она или нет.
— Нет, так больше нельзя… Он забывает, что ты взрослеешь!
Она нахмурилась и начала перемешивать суп, уставившись перед собой невидящим взглядом.
— Думаешь, это дело серьезное?
— Что? Какое дело? Я говорю о том, что ты целыми днями болтаешься без дела вместо того, чтобы ходить в школу, как другие дети!
— Я не про это! Я про Гийома!
Анжелина вздрогнула от неожиданности. Крышка выпала у нее из пальцев и с раскатистым звуком упала обратно на кастрюлю.
— Глупости! Просто это его дело, и все. Нас это не касается. Каждый занимается своими делами и не лезет в чужие.
— Не сердись, я понял.
— А я и не сержусь.
Она присела и притянула его к себе. Это был необычный жест с ее стороны. Внезапно ощутив усталость во всем теле, Себастьян прижался к ней и вдохнул аромат ее кожи. Он изо всех сил старался не заплакать. Сначала гонка по горам с собакой, потом боши, потом ощущение счастья от того, что теперь он не одинок, затем Гийом и, наконец, молчаливый гнев Сезара… А теперь эти тайны взрослых, которые никогда не хотят ему ничего объяснять! Он позволил старшей сестре утешить себя, но на сердце у него по-прежнему было тяжело. Анжелина тихонько прошептала ему на ухо:
— Ты только не расстраивайся, все это неважно. Сегодня вечером можешь взять две порции сладкого, если хочешь.
— Но ведь дедушка на меня сердится!
— Он не сердится, он просто очень волновался. Как только вернется, беги и поцелуй его. Готова поспорить, он сразу все забудет.
— Клянешься?
— Клянусь! Только ни слова о том, что ты видел на той дороге! Обещаешь?
— Чтоб мне…
Она перебила его с улыбкой: