Ханс и Эрих решили отдохнуть немного от служебных обязанностей. Обер-лейтенант поручил им «освоиться на местности», так что ничего не мешало двум воякам сделать на обратном пути в лагерь небольшую остановку. Никому не придет в голову упрекнуть их в том, что они целый день проболтались без дела, ведь они «осматривали горную дорогу, ту, что тянется по гребню»!
В мирное время они оба работали на заводе и не брали в руки оружия, потому что даже не увлекались охотой. Однако стоило этим молодым людям надеть форму вермахта, как их жизнь радикально переменилась. И они быстро вошли во вкус. Куда бы ни пришли немецкие солдаты, их все боялись — сначала паршивые коммунисты и евреи, а теперь и эти заносчивые французишки. Бедняки и богачи, старики и молодежь — все трепетали перед ними. Женщины же взирали на них с интересом, в котором нет-нет да и проглядывало восхищение, и это очень льстило самолюбию.
Все началось с того, что Ханс предложил пари. Оба они были горожанами, и эти пустынные горные районы наводили на них тоску и вызывали внутреннее беспокойство, в чем, однако, они даже себе не хотели признаваться. Браун отправлял их в долину так редко, что эти поездки не утоляли жажду деятельности, да и безотчетная тревога никуда не девалась. Эрих по известным только ему причинам решил: в их паре он главнее, поэтому раздражение Ханса нарастало с каждым днем. Напарник чуть ли не ежеминутно напоминал ему о том неприятном инциденте возле крестьянского дома, обзывал его «Rabe»[12] и насмехался над его боязнью высоты.
Ханс выскочил из кабины грузовика и уже устроился возле кустика, когда внимание его привлекло какое-то движение. Рассчитывая обнаружить партизан, он согнулся вдвое, подобрался к большому камню и затаился за ним. С этого места открывался прекрасный обзор на долину. Никаких врагов поблизости не оказалось, зато на ближайшем склоне, на расстоянии выстрела, паслось стадо оленей. Забыв о неотложной потребности, заставившей его вылезти из машины, Ханс начал махать напарнику, призывая его к себе. Разве можно упустить такую возможность? Вот сейчас они и выяснят, кто из них двоих лучше попадает в движущуюся мишень!
Теперь же он готов был лопнуть от злости. Это все Эрих виноват! Зачем было сразу стрелять? Естественно, олени разбежались во все стороны при первом же выстреле. Счастье еще, что этот придурок промахнулся! Ханс собрался уже наорать на приятеля, как вдруг заметил оленя. Перепуганное животное, не видя опасности, метнулось к ним навстречу — что называется, волку в пасть. Наверное, стремительное бегство сородичей сбило его с толку.