— Мне не нужна удочка.
Обер-лейтенант посмотрел на Сезара, и тот кивнул, едва заметно улыбнувшись. То был предмет его гордости: он сам научил Себастьяна ловить форель голыми руками, и управлялся мальчишка на удивление ловко.
Себастьян нахмурился, поэтому офицер немного смягчил тон.
— Сколько тебе лет?
— Восемь.
— Восемь лет…
Изобразив недоумение на лице, обер-лейтенант посмотрел на Комбаза. Мэр не сводил глаз с разбитого ружья.
— Господин мэр, скажите, в вашей коммуне дети не посещают школу?
— Конечно, посещают! Все, кроме… кроме Себастьяна. Он… как бы это сказать… немножко диковат, правда, Сезар?
Ответа на вопрос не последовало. В повисшей тишине ироничные слова немца прозвучали жестоко:
— Франция! Мать, породившая столько свобод и… столько тупых голов! Если вы разрешаете детям не посещать школу и пускаете дело… как это у вас называется… ах да, на самотек, стоит ли удивляться, что мы выиграли войну за два месяца, а, мсье Комбаз?
Ответ прозвучал из уст старика, и заключенная в его словах ирония была столь же едкой:
— Зато две предыдущие вы проиграли.
— Сезар, бога ради, помолчи!
Марсель даже покраснел от испуга, но его вмешательство запоздало. Услышав такое оскорбление, Ханс побелел от ярости. Всё, с него хватит! Сначала мальчонка дерзит, теперь еще его старик подпрягся! Забыв о раненой руке на перевязи, он бросился было на Сезара, но Браун остановил его отрывистым:
— Jetzt reichts aber, soldat![18]
Комбаз воспользовался моментом, чтобы уладить ситуацию. На сей раз он просил в открытую, уже не боясь, что после этого его назовут подхалимом и вражеским приспешником.
— Прошу, не обращайте на них внимания! Мы найдем эту Зверюгу, мы ее прикончим! Я устрою на нее облаву!
— Знаю я ваши облавы!
Вмешательство мэра, похоже, сделало свое дело. Обер-лейтенант помолчал немного, а потом проговорил ледяным тоном:
— Мне нужно пятьдесят мужчин, ни человеком меньше, или вас ждет наказание. Если у вас столько не наберется, возьмите людей из других деревень.
— Пятьдесят!
— И ни человеком меньше! Все должны быть в сборе завтра утром в восемь. И по немецкому времени, не по французскому!
— Это невозможно! Вы же не знаете горы, нужно поступить по-другому…
— Мсье Комбаз, может, вы и знакомы с местностью лучше меня, но я, в отличие от вас, умею организовывать окружение.
Мэр не стал возражать. Авторитет немца взял верх. Он только спросил робко:
— Но вы же отдадите нам наши карабины? Если мы найдем пса, нам понадобится оружие…
— Решим этот вопрос завтра. В восемь на площади должно быть пятьдесят крепких мужчин в охотничьем обмундировании. Это понятно?