— Красиво и независимо… Это как — с разбоем и стрельбой в простых, честных людей? Порно, секс и насилие?
Он криво усмехается. Мол, не надо проповедей… М-да… Мой сарказм для него — явно холостой выстрел. А жаль!..
— Сколько мне дадут? — вдруг спрашивает Камилов. — Я ведь вам чистосердечно… Мог бы и промолчать… — А в темных глазах отчаяние.
— В салоне машины старались не наследить?
Он кивает.
— А следы все равно оставили… Что ж вам не чистосердечно? Другого пути ведь и нет!
Камилов снова опускает голову.
— А насчет срока наказания, — продолжаю, — так это не по адресу обратились. К тому же у меня к вам еще несколько вопросов. Постарайтесь ответить так же «чистосердечно»… У вас в квартире изъяты не все деньги, похищенные в «Бирюзе». Где остальные?
Камилов долго молчит, потом с трудом зло выдавливает из себя:
— На знакомую потратил.
— На кого именно? И как?
— Серьги ей бриллиантовые купил…
И он рассказывает об Изотовой. Догадывается, что знаем о ней.
— А Нину, значит, в отставку? Как же так?
Он снова усмехается.
— Почему сразу не улетели с Изотовой?
— Билетов на самолет не было. Не повезло.
Камилов горбится от вопросов, весь взмок. Но мне еще надо вернуть его к истории с Ладыгиными, и я снова спрашиваю:
— Ну а что же вы о Пикулине не вспомнили? Отбывает срок парень, а мог бы стать отличным спортсменом. Интересовался, женились ли вы?
Лицо Камилова деревенеет.
— Вы и об этом узнали?
— О чем? Расскажите!
И он опять рассказывает. Все рассказывает! Не успеваю записывать. А когда Камилова уводят, еще долго с неприятным чувством вспоминаю его усмешки, недобрый взгляд.
Звонок телефона отрывает от невеселых дум. Поднимаю трубку и слышу приглушенный голос Белова:
— Ну? Что у тебя?
— Все в порядке, — говорю спокойно, — Завьялова и Камилов во всем признались.
— Вот и отлично! Теперь что ж — домой собираешься? Восьмой час вечера!
— Иду, Александр Петрович, иду! Если бы вы знали, как мне сейчас надо быть дома!
— Тогда не задерживайся. Будь здоров!
В трубке раздаются гудки. Убираю в сейф бумаги и торопливо выхожу на улицу.
Еще светит солнце, но воздух уже не такой жаркий, как днем. Взять бы сейчас с собой Елену и махнуть на речку. Вода, наверное, прелесть. А я еще ни разу не искупался.
Но Лены нет дома,
— Пять минут, как ушла — говорит Екатерина Ивановна, — Надо же вам так разминуться!
— Одна ушла?
— Нет, со Славиком.
Жду Лену час, другой, третий… И гнетущее чувство тоски и одиночества охватывает меня. В одиннадцать осторожно прикрываю за собой дверь квартиры, спускаюсь по лестнице. Куда я иду? Зачем?
На улице меня охватывает тревога: Лена-то со Славиком! Неужели и впрямь снова теряю дорогого мне человека?.. Но я не хочу этого. Не хочу!..