— Версии?
— Версия у меня одна: есть какой-то «икс» в этом уравнении, который мне остается неизвестным и который связан со всеми остальными его членами. Нутром чую, что эти несчастные случаи и смерть Расторгуева связаны хотя бы тем, что все они были близкими Ганину людьми и по крайней мере двое из них были у него в гостях, в его домишке в Валуевке.
— А дома — нашли что-нибудь?
— Вообще-то нужен ордер и обыск по полной программе, но у нас недостаточно улик против него, тем более что Расторгуева били вообще «левые» ребята. Но все же я кое-что там посмотрел…
— И что?
— Странный он человек. Картины у него хорошие, но чудные — очень уж настоящие какие-то…
— Ну, картины, Перепелица, это еще не основание для подозрений, — как-то чересчур торопливо проговорил Усманов, а потом хлопнул ладонью по крышке стола и встал. — Думаю, дело выеденного яйца не стоит и «глухаря» нам на этот раз удалось избежать точно. Расторгуев был пьян, упал со скамейки, разбил себе голову и нос, потом, будучи в стельку пьян или страдая приступом депрессии, упал на пути электропоезда. Пьяный кассир, под впечатлением происшедшего, придумал историю об исчезающих подростках и невидимых толкателях на пути. Вот и все — дело можно закрывать с вердиктом несчастный случай или самоубийство — в зависимости от того, как трактовать…
— А как же погибшие подруги?
— Все очень просто: три самоубийства — вот и все, тем более что предыдущие следователи постановили то же самое о двух первых случаях, — Усманов как-то странно посмотрел на Перепелицу, и последнему показалось, что он чуть ли не подмигнул ему, во всяком случае, щека его дернулась… У Перепелицы стало нехорошо на душе — обычно въедливый и ответственный служака-сыщик, старой, еще советской школы, вдруг напрямую давит на Перепелицу под благовидным предлогом ЗАКРЫТЬ дело, даже не разобравшись до конца в деталях, тем более что совпадение всех четырех смертей — очевидно…
— … Нам тут сразу двух «глухарей» на участке не нужно, понимаешь? Не нужно… — откуда-то издалека доносились до Перепелицы обрывки рассуждений шефа. Перепелица вдруг резко взглянул в большие голубые глаза Усманова за стеклами очков и увидел — или показалось, что увидел, — в круглых золотистых бликах очков какое-то солнцевидное лицо, которое было искажено гримасой лютого гнева, а также выражение почти животного страха в глазах шефа…
— …Вы меня поняли, майор Перепелица? Закрывайте оба дела — и с концом! Нам тут «глухари» не нужны!..
Майор Перепелица, силясь подавить в себе жуткое чувство, возникшее в груди, — он впервые за пятнадцать лет работы в областном угрозыске видел Усманова ТАКИМ! — встал, потушил окурок в пепельнице и направился к выходу из кабинета.