— А… — Ганин просто светился от счастья — он обожал демонстрировать на людях свои познания. — Это они в образе античных богов: тот, что с виноградной кистью, — Дионис, а с лирой — Аполлон. Такие портреты называются аллегорическими. Наполеона так рисовали часто, королей и королев… При дворах того времени были очень распространены маскарады, когда все участники одевались в различные костюмы. Например, знаменитый Король-Солнце Людовик Четырнадцатый обожал принимать на себя образ именно Аполлона — бога солнца и красоты, покровителя искусств у греков, — у него было очень красивое тело в молодости, вот и эти…
— Ну и взгляды же у них, Леша! У меня такое чувство, что они прямо через портрет видят меня голой! Фу… — по лицу Снежаны пробежала гримаса отвращения.
— Это ты верно отметила. С Екатериной они сошлись так, ради карьеры. Она к тому времени уже старая была, некрасивая, а они — простые гвардейские офицеры — надо ж карьеру как-то делать! Зато в Петербурге они навели шороху… Сколько репутаций погубили, сколько дуэлей — не счесть! Говорят, оба входили в масонскую ложу и даже в какой-то оккультный кружок, занимались колдовством, переписывались со знаменитым магом тех времен Калиостро… Может быть, именно поэтому императрица была от них без ума?
— Ну и?.. — Снежана, затаив дыхание, с любопытством посмотрела на Ганина. Ганин также на мгновение задержал дыхание и не смог ничего ответить — так его заворожило личико Снежаны. Полуоткрытые губы, покрасневшие щечки, блестящие при мягком романтическом свете свечей фиалковые глаза…
— Да ничего! Императрица умерла, пришел Павел Первый. Братьям припомнили их прошлое — дуэли, испорченные девичьи репутации — и убрали их. В общем, уехали они обратно в имение. Здесь пили, кутили, безобразничали, даже крепостным девицам и смазливым деревенским юношам жить не давали, да потом исчезли…
— Куда… исчезли? — недоуменно спросила Снежана.
— А леший их знает! — с видимым удовольствием ответил Ганин. — Никто не знает! Не нашли… Когда приехала полиция, стали искать, мужики и бабы так им и говорили в показаниях, что, мол, черти их утащили в ночь на Ивана Купалу. С бесами, мол, общались, да по их воле баб и пацанов портили, вот и утащили! Так это или нет, — пожал плечами Ганин, — история умалчивает… А имение досталось их троюродному брату, вот он, Семен Аркадьевич — честный малый, хороший семьянин, служака, герой войны двенадцатого года, отец декабриста…
— Слушай, Леш, — вдруг остановила его Снежана, — ну откуда ты все это знаешь? Как в твоей голове все это помещается, а?