Ганин опять довольно покраснел.
— Я ведь этой усадьбой давно интересовался, мечтал попасть сюда, вот и читал. Мне ж не только портрет интересен как художественное произведение, но и личность изображенного на нем человека, история…
— А какая история у моего портрета, а, Ганин? А ну колись-ка! Да и вообще, что это ты меня водишь от одного портрета к другому, а мой-то не показываешь?! — Снежана шутливо сложила руки в боки и внимательно посмотрела на Ганина. Тот отшатнулся в сторону.
— Его… его здесь нет, Снежа, он у меня на чердаке, в моем домике остался! — не моргнув глазом соврал Ганин. — Пойдем, еще кое-что покажу…
Снежана поджала губы, но еще тверже пришла к убеждению, что с портретом что-то явно нечисто, она поняла: портрет этот здесь! Но в какой из многочисленных комнат он может находиться?
Они еще некоторое время бродили по роскошным залам имения, любуясь превосходными картинами, статуями, барельефами, роскошной, сделанной из драгоценных пород дерева мебелью, ступали по мягким пушистым персидским коврам, и Снежана не переставала восхищаться роскошью и красотой покоев Никитского, но восхищалась она больше внешне, а в смысл слов Ганина почти и не вникала — в голове ее пульсировала одна мысль — портрет, портрет, портрет… Интуитивно она понимала, что именно портрет — ключ к разгадке, ключ к ее заданию, ключ к Ганину! И Ганин ведь явно обо всем этом знает, но почему скрывает? Мучение!
— Ну, ладно, Снеж, на сегодня, думаю, хватит лекций па краеведению, — улыбнулся Ганин. — Я вижу, ты уже клюешь носом. День сегодня был насыщенный. Давай, ты пока пойдешь примешь душ, а я договорюсь, чтобы тебе постелили в комнате для гостей — я сам там спал, когда рисовал тут все.
— А ты, Леш, ты-то где спать будешь?
— Я… с тобой, конечно же… — Ганин густо покраснел. — Там две кровати, Снежа, — быстро добавил он.
— А-а… — кивнула Снежана. — Ну что ж, в душ так в душ! Веди меня, Сусанин! — И она игриво хлопнула Ганина по плечу.
В комнату для гостей зашли уже при свечах. Она была небольшой, но вполне уютной. Видимо, когда-то служила комнатой для прислуги. Здесь все было как в гостинице — шкаф, тумбочка, две двуспальные кровати, ситцевые занавески и туалет с умывальником. После всей кричащей роскоши комната показалась чем-то вроде чулана, хотя чистенького и уютненького.
Ганин ушел умываться, а Снежана тем временем, сняв шелковый халат, юркнула под одеяло. Потом лег и Ганин.
— И все-таки, Леш, — не выдержала Снежана, — странный ты человек какой-то… И дом этот — странный… То ты прячешь от меня мой собственный портрет, то Никитские куда-то пропадают… Слушай, Леш, а может, и Никитских тоже черти утащили, а? — Снежана как-то натянуто хихикнула.