– Знаю.
– Да уж, какой смысл ненавидеть и проклинать кого-то. На этом не разбогатеешь.
– Ты написал об этом письмо в газету.
– А, ты помнишь. Видишь ли, после всего этого… – он жестом указал на свои ноги, – …я стал слишком много закладывать за воротник. Жена меня бросила, и я был слегка обижен на весь мир. Но можно из всего сделать выводы, не так ли? «Не одно, так другое», – сказала девушка, у которой пошла кровь носом. Может быть, прадедушка правильно поступил, когда решил промолчать, тихонько получать подачки и не раздувать это дело. Послушай, как ты думаешь, будет ли у нас в этом году зима? Или так и будет вся эта стокгольмская слякоть? Это глобальное потепление – ужасная штука.
Ребекка улыбнулась человеку, сидящему в инвалидном кресле.
«Прекрасный кандидат на звание убийцы, не правда ли?» – подумала она.
«Идите по следу денег», – подумала она чуть позднее, когда уже сидела в машине и заводила мотор.
Однако денег как таковых не было.
Она позвонила Соне, сидевшей на коммутаторе в полицейском управлении.
– Скажи, пожалуйста, Франс Ууситало не оставил после себя никакого наследства?
Соня попросила ее подождать, не вешая трубку, и вскоре сообщила, что денег не было. Едва хватило на похороны.
– И еще знаешь что… – начала было Соня, но Ребекка уже обронила «спасибо» и положила трубку.
Мартинссон постучала пальцами по рулю и посмотрела на часы. Всего лишь без пяти девять.
– Ну, далеко не все попадает в опись имущества, – сказала она Щену. – Боюсь, придется съездить в Лайнио еще раз.
Свен-Эрик Стольнакке сказал на работе, что он болен. Ссылался на простуду, но все понимали, что его преследует Йокке Хэггрут с разбитым черепом под мышкой.
Кристер Эриксон приехал к нему домой и позвонил в дверь. Свен-Эрик открыл ему. Две кошки высунули головы, оценили мокрую погоду и решили, что лучше будет возвратиться на диван. Хозяин дома был побрит, причесан и одет.
«Отлично», – подумал Кристер.
В доме было чисто и уютно. Цветущие растения в горшках и фотографии внуков в рамках.
Кристер отметил, что такое бывает только в доме, где есть женщина. У одиноких мужчин, к которым он сам относился, чаще всего можно найти лишь фикусы, наполовину потерявшие листья, да парочку кактусов в сухой, как пустыня, земле.
Кристер рассказал о мальчике и как его обижают в школе старшие дети.
– Отведя Маркуса, я поговорил и с директором, и с социальным педагогом. И они сказали мне, что – да, что-то такое было, но они «тут же приняли меры» и «побеседовали со всеми участниками».
– Легко догадаться, что эффект был нулевой, – пробормотал Свен-Эрик, мрачно воспоминая чувство бессилия, когда его собственной дочери Лене в школе объявили бойкот. Она посерела, худела на глазах. Все время жаловалась на боль в животе, не хотела идти в школу. Теперь она уже давно выросла, но этот период, прежде чем она перешла в конце концов в другую школу, тяжело дался им всем.