Он грубо хватает ее за грудь.
– Чего притворяешься? Ты же пускаешь к себе Лундбума… и наверняка еще много кого…
Губами он слюнявит ей лицо, хотя она изо всех сил пытается отвернуться. Рука, сжимающая грудь, становится еще грубее. Он всем телом прижимает ее к стене.
– Когда ты узнаешь, что такое настоящий мужчина, тебе уже не захочется ничего другого…
Схватив девушку за подбородок, он насильно прижимается губами к ее губам, протискивает свой толстый язык ей в рот.
И тут она кусает его за губу с такой силой, что вкус крови взрывом заполняет его рот.
Фаст выкрикивает проклятья, и рука, только что до боли сжимавшая ее грудь, протягивается к поврежденной губе.
Набрав воздуху, она кричит со всей силы:
– Пусти меня!
Элина выкрикнула это так громко, что наверняка разбудила весь квартал.
И после этого крика, или благодаря ему, девушка чувствует неведомую силу. Она отталкивает Фаста в сторону.
Он очень пьян – наверное, поэтому учительница успевает убежать, прежде чем управляющему удается восстановить равновесие.
Как лиса от охотника, несется она прочь со двора, слыша за спиной его голос:
– Шлюха!
Кристер Эриксон проснулся рано. В палатке было холодно. Зимний спальный мешок он отдал Дикому псу Маркусу, а сам спал в летнем. Тинтин лежала рядом с ним. Она проснулась, едва он потянулся, и лизнула его в лицо. «Боже, до чего холодно! – подумал он. – Спать дальше невозможно, надо вставать».
Кроме того, его жутко тянуло заложить за губу понюшку табаку.
Рой спал на его ногах. Когда он зашевелился, обе собаки вскочили и стали вертеться в тесной палатке. Протиснувшись через входное отверстие, они убежали справлять малую нужду.
Теперь и Кристер высунулся наружу. Пожалуй, в данный момент его вполне устраивало, что первый снег еще не выпал. Поднявшись на ноги, он заглянул в будку. Рой и Тинтин обежали дом, принюхиваясь.
Будка была простая, без подогрева, он сам сделал ее из досок за один день. У входа висели внахлест три маленькие пластиковые занавески. Они мало согревали, но хотя бы не давали ветру задувать внутрь, а собаки могли беспрепятственно выходить и входить.
Он осторожно отогнул занавески. Маркус мирно спал в будке рядом с Верой. Похоже, он не замерз. С вечера Кристер подстелил ему оленьи шкуры и укрыл его одеялом поверх зимнего спальника.
Вера тут же проснулась и выбралась наружу.
– Ничего не могу с собой поделать, – объяснил он собакам.
Затем подошел к мусорному контейнеру, открыл его, нагнулся и достал оттуда вчерашний пакет с мусором. Собаки собрались вокруг, с интересом наблюдая за ним.
– Знаю, – произнес он, развязывая пакет и выуживая табакерку, которая оказалась более-менее чистой. – Недостойно.