Иногда Вера замирала, глядя на северо-восток. Тогда у Ребекки мурашки пробегали по коже. Ибо там находился когда-то дом ее хозяина – за рекой, возле озера Виттангиярви.
– Ты скучаешь по нему? – спрашивала ее Ребекка.
И была благодарна, что ее слова слышала лишь река.
Теперь Вера проснулась, уселась в изножье кровати и уставилась на Ребекку. Когда та открыла глаза, Вера радостно забила хвостом по полу.
– Ты шутишь, – простонала Ребекка. – Сегодня воскресенье. Я сплю.
Она натянула одеяло на голову. Вера положила морду на край кровати.
– Уйди, – прошипела Ребекка из-под одеяла, понимая, однако, что уже поздно – сон как рукой сняло.
– Ты хочешь пи́сать?
При слове «пи́сать» Вера обычно становилась у двери. Но на этот раз – нет.
– Что – Кристер? – спросила Ребекка. – Кристер едет сюда?
Вера словно чувствовала, когда Кристер Эриксон садился в свою машину в городе, в полутора милях[3] от деревни.
Как будто отвечая на вопрос Ребекки, Вера подошла к двери и улеглась на коврике в ожидании.
Ребекка подтянула к себе одежду, висевшую на деревянном стуле рядом с кроватью, и некоторое время полежала на ней, прежде чем одеться, не вылезая из-под одеяла. За ночь дом выстуживало, и вставать, чтобы надеть на себя ледяную одежду, было невыносимо.
Пока она сидела в туалете, собаки толпились перед нею. Щен положил голову ей на колени, воспользовавшись случаем, чтобы его погладили.
– А теперь – завтрак, – проговорила она, протягивая руку за туалетной бумагой. Собаки кинулись в кухню. Подбежав к своим мискам, они вдруг осознали, что самка-предводитель осталась в туалете, и пошлепали обратно к Ребекке. Она уже успела подтереться и спустить воду и теперь поспешно мыла руки ледяной водой.
После завтрака Щен вернулся в теплую постель.
Вера улеглась на коврик у входной двери, положила свою узкую морду на лапы и издала полный ожиданий вздох.
Десять минут спустя раздался звук автомобиля, въезжающего во двор.
Щен выскочил из кровати, так что одеяло отлетело в сторону. Он пронесся под столом, подбежал к Ребекке, потом к двери и снова описал круг по кухне. Тряпичные коврики смялись, пса заносило на гладких деревянных досках, кухонные стулья повалились на пол.
Вера поднялась и терпеливо стояла, ожидая, пока ее выпустят. Хвост ходил ходуном от радости, однако она не допускала невоздержанности.
– Однако я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду, – проговорила Ребекка с самым наивным видом, – поясните свою мысль.
Щен заскулил, запел, требовательно глядя на дверь, то отбегая к ней, то возвращаясь обратно к Ребекке.