не будет. Лука, возлюбленный целитель наш! Казалось бы, в церковь напротив той больницы, где умерла Марсия, сойдутся в такой день набожные врачи: хирурги и терапевты, стажеры, ассистенты и сестры, — да не тут-то было! В церкви св. Луки по воскресеньям служат только самое необходимое, а в будни там и вовсе ничего не происходит. И при мысли об этом у Эдвина возникли серьезные подозрения на тот счет, что хирург Марсии, мистер Стронг, набожностью не отличается… Припомнилось какое-то его высказывание, какой-то непочтительный отзыв о капеллане… Словом, почтить св. Луку негде, и в конце концов эту мысль придется оставить.
И тут Эдвину вдруг пришло в голову, что надо позвонить Летти. На похоронах она показалась ему какой-то одинокой, хоть и живет вместе с миссис Поуп. То, что Летти поселилась там, конечно, очень хорошо, но разве общение с женщиной, которой уже за восемьдесят, — это все, что ей нужно? И с этой мыслью Эдвин подошел к телефону и набрал ее номер, но там было занято. Тогда он решил сегодня больше не звонить, а отложить звонок на завтра или на какой-нибудь другой день, когда вспомнится. В конце концов спешить-то некуда.
Летти питала старомодное уважение к лицам священнического сана, но в семидесятых годах это уже устарело. Она не раз убеждалась, что священники такие же люди, как и все прочие, чтобы не сказать больше. Упор на человеческую природу — все мы люди, все человеки — был положен в основу проповеди, которую она недавно слышала в церкви миссис Поуп, словно проповедник готовил своих прихожан к каким-то чудовищным проявлениям человеческой натуры. Но в данном случае это проявилось лишь в том, что он распорядился убрать несколько задних скамей в церкви, чтобы освободить место для маленьких детей на время службы, что вызвало негодующие протесты некоторых прихожан.
— Он нас всех решил закабалить! — провозгласила миссис Поуп.
Удивившись такому яростному выступлению миссис Поуп, Летти хотела вступиться за священника, но тут зазвонил телефон. Минутой раньше (или позже) это был бы звонок Эдвина, отважившегося на дружеский жест по отношению к «такой одинокой» Летти, но, оказалось, звонила Марджори — «ваша приятельница, которая собирается замуж за того священника», как ее иногда рекомендовала миссис Поуп, и вдруг выяснилось, что Марджори не собирается выходить за него замуж. Судя по тому, что Летти поняла из ее невнятного словоизвержения — связь была неважная, и она не все расслышала, — по каким-то причинам помолвка была расторгнута.
— Бет Даути! — стенала Марджори. — И ведь я понятия не имела…