Легенда о воре (Гомес-Хурадо) - страница 3

- Не входите туда, господин!

Комиссар остановился у двери. На мгновение он ощутил соблазн вернуться, вскочить на лошадь и убраться отсюда. В этот миг это было бы самым разумным решением, но однажды наступил бы день, когда те же люди вспомнили бы, как их начальник поддался страху. В ближайшие месяцы он будет весьма нуждаться в своих спутниках, и не стоило с самого начала давать им повод потерять к нему уважение.

Он сделал шаг вперед.

Один из грузчиков начал шепотом молиться, другие тотчас же к нему присоединились. Даже животные встревожились, чувствуя обуявший хозяев ужас.

Зайдя в лачугу, комиссар прищурил глаза до тех пор, пока зрачки не привыкли к темноте внутри помещения. С порога ему была видна одна большая комната, которая, должно быть, служила одновременно и залом, и столовой, и спальней, как почти во всех домах бедноты. Из мебели имелся только стол, скамья и несколько соломенных тюфяков на полу. Второго этажа не было, только задняя дверь, определенно ведущая в кухню.

Несмотря на защиту платка, он почувствовал вонь. Но это не был смрад мертвеца. Комиссар отлично знал этот запах и не чувствовал его здесь.

Набравшись храбрости, он сделал несколько шагов. Стайка крыс незаметно подкралась к нему и проскользнула между ног, и он порадовался, что на нем были толстые сапоги для верховой езды. Тюфяки, замеченные им еще с порога, лежали рядом с большим кувшином масла, без всякий сомнений произведенного из плодов маленького оливкового сада. Постелей было две, одна из них занята.

Даже несмотря на полумрак он понял, что лежавшей там женщине ничем нельзя помочь. Уставившиеся в потолок пожелтевшие глаза покрылись тонкой пеленой. Должно быть, она умерла всего пару часов назад.

На полу, крепко схватив покойницу за правую руку, сидел смуглый и худой ребенок. Сходство между ними было очевидно, и комиссар решил, что это наверняка ее сын. По тому, как он прильнул к руке матери, можно было понять, что он не знал о ее смерти.

"Он остался здесь, чтобы о ней заботиться", - подумал комиссар, разглядывая чашку с водой и горшок на полу, рядом с мальчиком. Случившийся здесь ад, всё то, что ему пришлось увидеть и сделать в последние часы своей матери, заставили бы убежать любого. Мужество этого ребенка вызвало в комиссаре прилив гордости.

- Ты слышишь меня, парень?

Мальчик не ответил. Он дышал с трудом, но размеренно, глаза его были закрыты. Как и покойница, он был заражен чумой, но язвы не покрыли лицо. На шее виднелось несколько штук, но не плотные и почерневшие, а открытые, из них исходил желтоватый вонючий гной. Комиссар хорошо знал, что это значило.