Переплавка золота в маленькие слитки оказалась гораздо более сложной задачей, чем он воображал. Хотя Санчо много раз видел, как работает Дрейер, и даже иногда помогал ему по мелочам, кузнец не обучил его секретам мастерства, ограничившись лишь уроками фехтования. А прочие секреты он унес с собой в могилу, поскольку тайны кузнечного искусства не записывал, но Санчо видел достаточно, чтобы попробовать. Добиться нужной температуры, чтобы расплавить золото, было просто. Он наблюдал, как королевский эскудо исчезает в оранжевом пламени, и это принесло юноше определенное удовлетворение. Гораздо сложнее оказалось залить расплавленный металл в формы и добиться одинаковой формы. Ему понадобилось несколько дней, в память о которых остались многочисленные шрамы на предплечьях, потому что в отличие от стали в золоте появлялись пузырьки, которые в результате образовывали совершенно неожиданные формы. Но Санчо добился своего.
Первый же ювелир, к которому он обратился, лишь нахмурился при виде этих бесформенных слитков подозрительного вида, слишком похожих на рукоять шпаги.
- Вывозить золото из Индий и плавить его самостоятельно - противозаконно, - сказал он, глядя на Санчо поверх очков.
- Это часть золотого канделябра, который завещал мне отец, - ответил Санчо. - Мне пришлось его расплавить - иначе я бы его просто не донес, он слишком тяжелый. Но если вас это не интересует... - он сгреб золотые слитки с прилавка.
- Я не говорил, что меня это не интересует, - поспешно заверил тот, хватая его за руку. - Давайте обсудим цену.
Этот трюк Санчо повторял многократно с разными ювелирами, и в итоге сумел выручить несколько тысяч эскудо. Это было намного меньше, чем стоили монеты, но получить больше, не покидая пределов Испании, было бы всё равно невозможно. Наверное, какой-нибудь флорентийский или генуэзский банкир согласился бы принять сентены, не задавая при этом лишних вопросов, но Санчо не мог рисковать, пускаясь в столь далекое путешествие. А кроме того, деньги ему были нужны именно сейчас, и как можно скорее.
Большую их часть он погрузил в котомку и отнес в то место, где никогда не был счастлив. Подъем по монастырской стене с таким грузом был трудным и опасным. Забравшись ночью через окно в келью брата Лоренсо, он положил котомку с деньгами ему на стол. Как раз закончилась всенощная, во время которой Лоренсо всегда находился в часовне вместе с другими монахами. Едва Санчо собирался уже перелезть обратно через подоконник, как услышал знакомый голос:
- Здесь нечего красть, парень.
- Теперь есть что, - ответил тот, хватаясь за веревку, по которой только что поднялся.