— Первое носилочное звено! — кричал в коридоре политрук Скридулий. — Второе носилочное звено!..
Санитары, медицинские сестры и врачи несли тяжелораненых в бомбоубежище. Едва разместили людей по отсекам, как сильный удар потряс здание. Потух свет.
— Кажется, где-то около нас, — послышался женский голос.
— Да… метров сто, не больше, — прикидывал кто-то в темноте.
Чиркнули спичками. Заработали «жужжалками» — карманными фонариками.
В отсеке появился начальник бомбоубежища Тихомиров с «летучей мышью».
— Куда легла? — спросили одновременно несколько человек.
— Кажется, в мост Строителей…
После отбоя воздушной тревоги Муратов получил приказ: к утру перевести наше отделение из третьего этажа на второй, чтобы ускорить переноску тяжелораненых в бомбоубежище во время налетов.
Переезд закончился на рассвете. Стали располагаться в новой ординаторской из двух смежных комнат: в маленькой — Муратов и я, в большой — Горохова, Наумченко, Кувшинова и Звоницкая.
Пришли Ягунов и Долин.
— Еще одно такое переселение, и руки отвалятся, — заметила Наумченко.
— Ваше отделение, Петр Матвеевич, теперь будет называться восьмым, — сказал Ягунов, как бы не слыша реплики Наумченко. — Развертываем еще два отделения. Сегодня ожидается много раненых.
— А вы, Валентина Николаевна, — обратился Долин к хирургу Гороховой, — назначаетесь начальником седьмого медицинского отделения. Зайдите ко мне через полчаса.
В дверях Ягунов обернулся:
— Кто переутомился, пусть немедленно подаст рапорт. Направлю… на Южный берег Крыма!
И, бросив косой взгляд на Наумченко, вышел.
Солдат Павлов и тетя Даша
операционной негромкие возгласы:
— Кохер!
— Ножницы!
— Палочку с йодом!
— Салфетку!..
Все, что просит Муратов, ему быстро подает операционная сестра Ирина Тертышникова, студентка третьего курса медицинского института.
Петр Матвеевич оперирует спокойно. В войну с белофиннами он был начальником хирургического отделения военного госпиталя. Потом работал в клинике профессора Самарина, в больнице имени Ленина.
До поздней ночи наши ординаторы под руководством Муратова, у которого золотые руки, удаляют неглубоко засевшие осколки, накладывают гипс, делают сложные перевязки.
Какую радость испытала Наумченко, когда впервые самостоятельно удалила небольшой осколок из ступни раненого.
— Смогла!
Надежда Никитична Наумченко, которую раненые называют доктор «Вот и всё», — самый молодой врач в нашем отделении. Как только раненые начинают стонать или кричать, Надя неизменно говорит:
— Сейчас все пройдет! Вот и всё, детка!
Накануне войны Надежда Никитична закончила Педиатрический институт. Однако детей лечить Наде не пришлось: началась война, и она оказалась в военном госпитале.