Туземцы одобрительно загудели, закивали головами.
Доктора подвели к столбу. Селет взглянул ему в лицо. Взгляд решительный, но Селет знал, что взрослый человек испуган. И испуган не тем, что он может рассказать что-то плохое, просто… мало кто любит, когда ему забираются в голову. Папа всегда это говорил.
– Вчера ты сказал, что согласишься на контакт, ведь так? – спросил жрец и кивнул охране.
Державшие доктора туземцы отступили в сторону.
– У меня есть выбор? – спросил доктор.
– Нет, человек. Выбора у тебя нет.
Жрец запрокинул голову назад, задышал глубоко и часто, так, что вены вздулись на загорелой, жилистой шее, потом взглянул доктору в глаза. И Селет почувствовал, как над его головой пронеслась тяжелая волна. Такой мысленный удар сметет любую защиту, заставит рассказать все, не оставит ни одного укромного местечка в сознании. «Зачем, – прошептал мальчик, – зачем так сильно?» Волна, которая убила бы любого илльфи, заставила доктора только вскрикнуть от боли. Он поднял руки, закрывая голову.
«Бесполезно, руками не закрыть. Тут нужен щит, стена, кирпичик, еще один, еще один, осторожно…» Он и сам не понял, как начал строить эту стену между жрецом и человеком: она не была сильной, эта защита, так, легкая преграда, фильтр, который, возможно, защитит доктора немного. Как легкая ткань защищает от солнца. Почему он подумал о солнце? Не потому ли, что видел свет, исходящий из ладоней жреца? Змеи поползли к сознанию человека, сейчас затуманенному страхом. Он закрывает все. Но змеи сильные, они вгрызаются в темноту, сплетаются в клубок, и снова, с новой силой раздирают черноту.
«Не надо бояться! Скажите ему, что он хочет, что вы не обманывали, доктор, скажите ему… – Селет не знал, слышит ли его взрослый человек или нет, но продолжал шептать: – Не сопротивляйтесь, он сильный, сильный. Меня убило бы такой волной, но вы другой, вам ничего, не прячьте мысли, он думает, что вы обманываете, если скрываете. Ведь вы не обманывали?»
«Нет, я не обманывал. Мы не хотели ничего плохого, и если ваш дом не здесь мы поможем вернуться. Это все. Дети не виноваты. Это все, все, что я могу сказать».
Голос доктор был спокоен. Он сказал это вслух? Или Селет прочитал его разговор со жрецом? Если так – то почему они не замечают его?
«Все? Неужели все?» – это голос жреца. Селет почти не дышал, боясь разорвать контакт. Доктор слышал его, жрец – нет. И мальчик старался, чтобы так оно и оставалось.
«Это не все» – ответил Ленси.
Затем пошли картинки, быстро, емко: беззвездная чернота, немыслимой красоты хвост кометы, огонь, пожирающий планету, взрывы, пустошь…