Утром он меня поцеловал. Очень осторожно, в щёку, я сквозь сон едва почувствовала. А потом будто очнулась, глаза открыла, вдруг испугавшись чего-то, и увидела, что Сашка уже одетый, сидит на краю постели. Понял, что я проснулась, и снова наклонился, ещё раз приложился губами к моей щеке.
- Мне на работу пора. Я позвоню позже, хорошо?
Я кивнула. Глаза от него не прятала, просто щурилась, делая вид, что ещё не до конца проснулась. Просто встретиться с ним взглядом отчего-то не получалось. Сердце нервно подпрыгивало, было неловко и это не могло поднять настроение. Поэтому я негромко пообещала ждать звонка, спросила: позавтракал ли он, а когда Сашка лишь отмахнулся, спорить не стала. Пусть идёт, пусть. Мне нужно время, чтобы принять ситуацию, заново освоиться, и лучше это сделать без него. Но на ещё один короткий поцелуй, на этот раз в губы, ответила. Правда, вся эта любвеобильность с утра в исполнении Емельянова напоминала больше попытку подлизаться.
И он на самом деле позвонил, что меня даже удивило. Обычно Сашка к обещаниям подобного рода относился достаточно легко, звонил и давал о себе знать, только когда сам заскучает или беспокоиться начнёт. А тут позвонил, спросил о том, как у меня настроение, и даже на обед пригласил.
- Можем в "Пескарях" пообедать, если не хочешь в "Лекадии".
- В "Лекадии"? Чтобы на нас таращились твои подчинённые?
- Помнится, раньше ты была не против, - усмехнулся Сашка, - помнишь, как весело было?
Помнила ли я? Помнила. Вот только сегодня мне было не весело, вообще, ничего не радовало. Поэтому отказалась, хотя могла бы, могла бы согласиться, и, наверное, вчерашний наш разговор о неприятном, сам собой сошёл на нет. Емельянов бы мне улыбался, он бы шутил, держал меня за руку, в магазин бы обувной со мной сходил, и я бы точно растаяла. Но я не согласилась, потому что не могла представить, как я ему в ответ сегодня улыбаться буду.
- Помню, Саш. Но я всё равно не могу. Меня... Вася ждёт в центре, мы собираемся просмотреть каталоги обоев. Там целая стопа, а Вася с Никой никак не сойдутся во мнении, так что... боюсь, это надолго.
- Понятно. Девочки будут разговаривать, какой цвет симпатичнее - кремовый или крем-брюлле.
- Что-то вроде того.
Он помолчал, видимо, что-то такое расслышал в моём голосе, потому что следом спросил:
- Таня, всё плохо?
Я телефон от уха отвела, чтобы он не слышал моего судорожного вздоха. А мне пришлось его сделать, потому что своим вопросом он меня будто под дых ударил. Но быстро с собой справилась, вернула телефон и сказала, в какой-то части вполне искренне: