- Куда ты хочешь?
- Всё равно. Хочу уехать, хотя бы на выходные.
- Думаю, идея замечательная. Побудем вдвоём.
Вот тут я от смеха фыркнула.
- Да, у нас ведь с этим проблема. В таком маленьком доме.
- Зато подальше ото всех. Хочешь на море?
Я вздохнула.
- Я и на речку согласна. Говорят, у нас есть неплохие загородные клубы, можем съездить на выходные. Уехать надолго я сейчас не могу, я должна быть в центре. А вот на выходные...
- Выходные - тоже звучит хорошо.
Емельянов мне улыбался, и я поневоле ощутила нешуточное воодушевление. И даже пообещала:
- Я всё узнаю!
- Ага. И чтоб кровать в номере побольше.
- Тебе бы только кровать побольше.
- Должно же быть какое-то преимущество перед домом?
Мы помолчали, я украдкой наблюдала за тем, как Сашка жуёт, размышляет о чём-то, и вдруг у меня сам собой вырвался вопрос:
- А почему ты никогда родителям не звонишь? Или при мне не звонишь?
Кажется, он едва не подавился. Поднял на меня глаза, взгляд был с явным оттенком укора, но Емельянов с собой справился, но ответил весьма неохотно:
- У нас сложные отношения.
- У вас - это у кого?
- У меня с отцом.
Я кивнула, принимая это как данность. Но есть ведь не только отец, правда? Сашка сам рассказывал про маму, брата старшего.
- А мама?
- Маме я звоню, иногда. - Он откинулся на спинку стула, губы салфеткой вытер, и вдруг вздохнул. - Тань, ну почему мы теперь вечно обсуждаем семью? То твою, то мою.
- Наверное, потому, что это неотъемлемая часть жизни каждого человека. Ты так не считаешь?
Сашка досадливо поморщился.
- Считаю. Но... Родители недовольны тем, чем я занимаюсь. Они не считают это серьёзным делом для взрослого мужика. Я окончил медицинский институт, а желания работать по профессии, у меня нет, и не было. Отец этого понять не в состоянии. А человек он у меня достаточно властный и бескомпромиссный. - Емельянов плечами пожал и сказал: - Хирург.
- Понятно. Его бескомпромиссность помножилась на твою бескомпромиссность, и в итоге, ты с родителями не общаешься.
- А что, я бескомпромиссный?
- А разве нет?
Это ему не понравилось, Сашка хмыкнул, смотрел в сторону. После чего сознался:
- Возможно, в некоторых вопросах.
- Я так и поняла. - Я разглядывала его, пользуясь тем, что Сашка упрямо смотрит в сторону, а не на меня. Потом из-за стола поднялась.
- Ты чай будешь?
- Не хочу.
Как-то всё враз сложно стало. До субботнего семейного ужина я жила в уверенности, что Емельянов самый беспроблемный, самый лёгкий человек на свете. Что он даже на неприятности и неудачи смотрит сквозь пальцы, и всегда всем вокруг улыбается. Лишь иногда размахивает кулаками, в экстренных случаях. Но вышло так, что расспросы моего отца, вроде совершенно невинные, вскрыли целый ворох проблем. Яростное нежелание иметь семью, проблемы с родителями, и всё это Сашка старательно от посторонних скрывал, не желая объясняться и, вообще, об этом задумываться. Жил себе и жил, надо сказать, что в удовольствие. А вот я растерялась. И от этой растерянности заставляла себя молчать и задавать поменьше вопросов. Наверное, потому, что боялась услышать ответы, которые меня бы напугали по-настоящему. Хотя, что ещё он такого мне может сказать? Чем можно было разбить мои надежды, Сашка всё уже сказал.