Вэл улыбнулась. — Я из первых уст знаю о том, и другом… тебе стоит держаться подальше и от меня тоже.
Я нахмурилась.
— Здесь есть кто — нибудь, с кем безопасно общаться?
— Мэддокс, — сказала она. — У него были проблемы с мамой, и он превратился в плохого парня уже давно. Он не будет смотреть на твои сиськи, если ты пошлешь его.
— Итак, он ненавидит женщин.
— Нет, — сказала она, задумавшись.
— Он просто поклялся не иметь дела с ними. Я думаю, он не хочет, чтобы ему снова было больно.
— Мне все равно, что с ним случилось. Если то, что ты сказала, правда, я определенно не хочу общаться с ним.
— Все будет отлично. Просто делай свою работу, и живи своей жизнью.
— Работа — моя жизнь, — сказала я.
Вэл подняла подбородок, не скрывая, что была впечатлена моим ответом.
— Ты уже одна из нас. Мэддокс — крепкий орешек, но он тоже увидит это.
— Какая у него история? — спросила я.
Она глотнула воды.
— Он был сосредоточенным, но терпимым, когда я приехала в Сан — Диего чуть больше года назад. Как я говорила, он страдал из — за одной девушки в своем родном городе — Камиллы, — она произнесла это имя, словно у нее во рту был яд, — Я не знаю подробностей. Никто не говорит об этом.
— Странно.
— Хочешь выпить стаканчик или пять попозже? — спросила она, потеряв интерес, так как разговор не был сконцентрирован на моей личной жизни, — В центре есть клевый маленький паб.
— Я живу в центре, — сказала я, думая о том, увижу ли еще раз моего соседа.
Она усмехнулась.
— Я тоже. И многие из нас. Мы можем утопить наши печали вместе.
— У меня нет печалей. Только воспоминания. И они проходят сами по себе.
Глаза Вэл снова загорелись, но допрос был мне не по душе. Мне было не так трудно быть другом. Но у меня были определенные границы.
— А ты что? — спросила я.
— Это разговор в пятницу вечером, в компании напитков и громкой музыки. Итак, ты здесь, чтобы покончить с парнями? Ты нашла себя? — она задавала вопросы без доли серьезности.
Если мои ответы и были «да», я бы не признала этого. Она явно надеялась подшутить надо мной.
— Если это так, я уже с треском провалилась, — сказала я, думая о прошлой ночи.
Вэл наклонилась вперед.
— Ты серьезно? Ты только приехала сюда. Это кто — то знакомый? Одноклассник из старшей школы?
Я покачала головой, чувствуя, как горят мои щеки. Воспоминания приходили быстро, но вспышками — орехово — зеленые глаза Томаса, смотрящие на меня, когда мы сидели в баре, и звук моей двери, когда он прижался к ней спиной, как легко он проскользнул в меня, и мои лодыжки высоко в воздухе, дрожавшие с каждым потрясающим толчком. Я сжала колени от нахлынувшей реакции.