Я подняла подбородок.
— Они мне нравятся.
Томас сделал вдох, покачал головой и выдохнул.
— Как бы то ни было, я думаю… мне… эмм… пора.
— Спасибо, что привез меня. Спасибо за помощь. Спасибо за то, что повесил моих девочек.
— Девочек?
Я пожала плечами.
— У них нет имен.
— Потому что они ненастоящие.
— Для меня настоящие.
Томас взял стул и поставил обратно к столу, но схватив его за верх, он чуть склонился.
— Говоря о вещах, которые не являются настоящими… я пытался придумать способ поговорить с тобой о деталях поездки.
— О каких именно?
Он встал и подошел ко мне, склонившись лишь в нескольких дюймах от моего лица и слегка повернув голову.
Я отстранилась.
— Что ты делаешь?
Он отступил, довольный этим.
— Смотрю, что ты будешь делать. Я был прав, что решил обсудить это сегодня. Если я не покажу свое волнение, они не узнают, что что — то происходит. Ты не можешь так отстраняться от меня.
— Я не буду.
— Правда? Разве это не была спонтанная реакция?
— Да… но я позволяла тебе целовать меня до этого.
— Когда ты была пьяной, — сказал Томас с ухмылкой. Он прошел в центр комнаты и сел на диван, словно это была его собственность, — Это не считается.
Я последовала за ним, посмотрела на него и потом села справа от него, не оставляя пространства между нами. Я прижалась щекой к его груди и скользнула ладонью по его твердому животу, затем обхватила пальцами в его левый бок, так, чтобы моя рука оставалась на месте. Все мое тело расслабилось, и я положила правую ногу на левую, позволив моему бедру перекинуться через его колено, так, что каждая часть меня хотя бы немного лежала на нем.
Я прижалась к нему с улыбкой, потому что Томас Мэддокс — хитроумный, держащий все под контролем спецагент — все еще сидел как статуя, и его сердце колотилось в груди.
— Мне не нужна практика, — сказала я с усмешкой. Я закрыла глаза.
Я почувствовала, как его мышцы расслабились, и он обхватил мои плечи руками, положив подбородок мне на макушку. Он выпустил весь воздух из своих легких, и, казалось, прошло много времени, прежде чем он снова вдохнул.
Мы стояли так, слушая тишину моей квартиры и шум с улицы. Шины все еще шлепали по мокрому асфальту, гудели сигналы, хлопали двери машин. Раз в одно мгновение кто — то кричал, скрипели тормоза или лаяла собака. Сидя внутри с Томасом — на том же диване, который мы обновили в ночь нашей встречи — я чувствовала себя в параллельной вселенной.
— Это мило, — сказал он наконец.
— Мило? Я слегка обиделась. Я думала, что это было потрясающе. Никто не обнимал меня так после Джексона в Чикаго, и даже тогда я не чувствовала подобное.