Джексон сел на один из мягких плетеных диванов. Я встала перед ним, волнуясь. Примерно минуту мы не разговаривали, и наконец, я вздохнула.
— Почему ты не позвонил сперва? — спросила я.
— Ты бы сказала мне не приезжать, — Его голос был ужасно грустным.
— Но ты все равно приехал, — сказала я, щурясь от яркого утреннего солнца.
Когда Джексон наклонился и положил лоб в ладони, я порадовалась тому, что мы были одни.
Я сделала шаг назад, на секунду испугавшись, что он заплачет.
— Я плохо справлялся с этим, Лисси. Я не мог ни спать, ни есть. У меня был кризис на работе.
То, как он произнес мое прозвище, заставило меня съежиться. Это была не его вина. Я никогда не говорила ему, но я ненавидела это прозвище.
Видя его таким уязвимым, хотя он обычно управлял своими эмоциями, я почувствовала себя неуютно, и моя вина перед ним возросла в десять раз.
Джексон не был плохим парнем. Но расставание с ним делало все, что он делал, еще более явственным, и чем больше я пыталась изменить свои чувства, тем меньше я могла выносить его.
— Джексон, я на работе. Ты не можешь делать это здесь.
Он посмотрел на меня.
— Прости. Я только хотел пригласить тебя на ланч.
Я вздохнула и села рядом с ним.
— Мне плохо от того, что тебе больно. Я бы хотела чувствовать все иначе, но я… просто не могу. Я дала этому год, как и обещала.
— Но, может, если я….
— Дело не в тебе. И всегда было не в тебе. Просто у нас не получается.
— У меня с тобой получается.
Я положила руку ему на спину.
— Мне жаль. Мне действительно искренне жаль. Но то, что у нас было, прошло.
— Ты совсем по мне не скучала? — спросил он.
Его тело было настолько больше моего, что закрывало меня от солнца.
Я вспомнила, как увидела его на тренировке.
Другие тренировавшиеся женщины думали, что он милый и привлекательный. Таким он и был. После всех их попыток заарканить Джексона Шульца, мне удалось получить его вообще без единого усилия. Его привлекали уверенность в себе и сияние, как он сказал. И у меня было и то, и другое.
И вот он был здесь, умоляя меня желать его, в то время как он мог выйти отсюда и заставить множество женщин упасть в обморок, женщин, которые будут любить его и ценить его плохие привычки вместе с чертами, которые полюбила я.
Помедлив, я решила, что хотя правда не была приятной, она была необходимой. Я просто покачала головой.
— Вот дерьмо, — засмеялся он невесело, — Ты переехала сюда к кому — то? Это не мое дело, я понимаю, но мне все еще нужно знать.
— Вовсе нет.
Он удовлетворенно кивнул, — Ну, мой самолет не улетит до среды. Я думаю, что есть места и похуже, где можно застрять.