— …Через несколько минут из этого кафе будет произведен звонок на домашний номер Николая Борисова, на который я звоню сейчас. Звонок с угрозами осуществит гражданка Гусева Оксана Петровна, 1985 года рождения. Вместе с Гусевой в этот момент будет находиться ее знакомая — Марина Чибирева. Под диктовку которой, собственно, и будет проходить разговор… Связь кончаю, ждем звонка…
* * *
Марина завершила манипуляции с сим-картой и протянула мобильник Гусевой. При этом она старалась выглядеть естественной и беспечной, вот только это у нее сейчас не особо получалось. В остальном же все шло как по писаному. В данном случае — «писанному» партнерами. По крайней мере Оксана, взяв телефон, принялась набирать номер уверенно, не заглядывая в шпаргалку. А следовательно, номер ей был хорошо знаком…
— …Але! Ты еще жива, сучка недострелянная? — без лишних прелюдий начала Гусева-Любовница. Она говорила негромко, вкрадчиво, прикрывая трубку левой ладонью, но Петрухин все равно услышал. Он давно заметил, что, когда требовалось, все пять (или сколько их там?) органов чувств предельно обострялись. — Зажилась ты, тварь такая, зажилась. Ты бы лучше не ждала, пока мы снова за тобой придем. Ты бы лучше, сука, сама в петлю прыгнула… в шелковую, в шелковую…
Оксана засмеялась. Мерзко, ненатурально. Петрухин как бы случайно обернулся и увидел на лице Любовницы странное выражение. Хотя еще более странное выражение жадного восторга читалось на лице Марины, которая сейчас чем-то неуловимо напоминала мелкого грызуна, поймавшего добычу. Смотреть на нее было противно… Тем временем Любовница бросила в трубку еще несколько фраз (все примерно одинаковые) и, зловеще (здесь — сугубо в ее представлении) захохотав, оборвала «разговор».
После чего, облегченно выдохнув, вернула трубку Марине и прошипела:
— Всё!.. Бабки! Бабки давай! У меня сейчас кумар придет.
— А что она? НУ! Что она сказала?
— Она запищала как крыса… Ты… это… бабки давай. Не волнуйся — она уже того, петлю мылит.
Марина растянулась в довольной хищной улыбке и, порывшись в сумочке, быстрым неуловимым движением сунула в кулак Гусевой-младшей смятую тысячную бумажку. Не иначе как на поправку здоровья и душевную реабилитацию.
Петрухин брезгливо передернул плечами. Несмотря на то что расстояние до парочки заговорщиков женского полу составляло метров пять, он почти физически ощутил, как от двух стерв тошнотворно разило духами, по́том и ненавистью. С большой-пребольшой буквы «НЕ»…
…После звонка Лисе Марина заказала шампанского, а Любовница торопливо упорхнула в дамскую уборную. Вернулась она оттуда минут через десять и, совершенно очевидно, — вдетая. Марина на радостях попыталась угостить напарницу шампанским… Но куда там! Разве героинисту нужно что-то, кроме геры?