Петрухин покосился на веревку, которую сам же и повесил, потом хмыкнул и сказал:
— Где? Так ведь… хм… известно где, Мариша, после таких-то дел оказываются. Или ты не знаешь? — Он выдержал паузу и неожиданно выкрикнул: — В морге! Вот где!!!
Марину затрясло. Заколотило, как на вибростенде. Два мужика продолжали смотреть на нее сурово, безо всякого сочувствия…
Когда Марина, наконец, успокоилась, Купцов с деланым участием спросил:
— Что же теперь делать-то будем, Марина Львовна?
— А что тут делать? — сердито перебил Петрухин. — В тюрьму ей пора собираться.
— Вы… вы кто? — испуганно спросила Марина.
— Мы-то? — Дмитрий как можно более зловеще улыбнулся. — А ты не знаешь? Довела человека до петли — и ничегошеньки не знаешь? Так, значит, Чибирева? А ты знаешь, что статью «доведение до самоубийства» никто не отменял? А?! Ты это знаешь? Что молчишь?
Петрухин говорил быстро, агрессивно, каждую фразу подкреплял обличающим «тычком» указательного пальца. Купцов во время сольного выступления партнера держался на втором плане… Роли и маски в операции «Испуг и Саечка» были распределены ими загодя.
— Ты, Чибирева, довела Татьяну Лисовец до самоубийства!
— Я?
— На веревку смотри! — скомандовал Петрухин. Марина послушно посмотрела, но тут же отвела взгляд. — Не хочешь? Ах, теперь ты не хочешь? Теперь страшно? А когда на пару с наркоманкой Гусевой вы звонили Лисе и советовали повеситься, страшно не было?!
— Это не я… не я! Поверьте, это не…
— Может, мне запись поставить? А?! Ты хочешь, чтобы я поставил запись? Без проблем! — Дмитрий прошел в конец прихожей, выставил звук на полную громкость и ткнул пальцем в кнопку автоответчика, кассета на котором была заранее перемотана на самый «лютый» кусок текста.
— …Ты еще жива, сучка недострелянная? — сказал телефон голосом Оксаны, и Марина вздрогнула. — Зажилась ты, тварь такая, зажилась. Ты бы лучше не ждала, пока мы снова за тобой придем. Ты бы лучше, сука, сама в петлю прыгнула.
Марина в ужасе закрыла уши ладонями, закрыла глаза.
Петрухин подмигнул Купцову, склонился над Чибиревой и закричал:
— Слушать! Слушать, Чибирева! — Он схватил Марину за руки, с силой отвел их от ушей. — Слушать! Смотреть на меня!
— Это не я, не я…
— Ах, не ты! Не ты?!
— Не я…
— Вот ведь тварь какая! — констатировал Петрухин с деланым изумлением. После чего взял Марину за подбородок, резко повернул голову в сторону спальни. — Смотри!
Обрезок бельевой веревки тихо покачивался под люстрой. Его движение было медленным и плавным.
— Смотри! Ты человека повесила! Смотри! — продолжал прессовать лепшую подругу Петрухин.