Вместе с Петрухиным из микроавтобуса выбрался высокий, крепко сбитый, достаточно молодой еще (не старше тридцатника) мужик в надетом под пиджак бронике. Сугубо внешне был он, может, и непримечательный, но не без внутреннего, как быстро выяснилось, обаяния. И по всему видать, несмотря на возраст — бывалый. Так что Брюнет поставленную накануне задачу выполнил на пять баллов — опера им обеспечил правильного, не штабного.
— Знакомьтесь, братцы. Это — майор в отставке Леонид Николаевич Купцов.
— Можно просто Лёня, — протянул руку Купцов.
— Старший оперуполномоченный Георгий Михайлович Гладышев. Можно просто Жора.
Рукопожатие у Жоры было что надо!
— Как там наша Любовница? — спросил Петрухин, покосившись на «девятку».
— Хреново. Ей бы к наркологу. И по возможности — срочно.
— Я с Брюнетом согласовал. Сейчас дело сделаем и после отвезем ее в одну частную клинику. Там уже в курсе, готовы принять… Так, какой у нас адрес?
— Семнадцатая квартира. Вон тот подъезд, второй этаж. За те сорок минут, что мы здесь с Гусевой отсвечиваем, никто не выходил, — доложил Купцов.
— Вот именно что «отсвечиваете», — больше для порядку проворчал Дмитрий.
— Не волнуйся — все окна у него выходят на ту сторону, я проверил.
— Ну тогда, братцы, пошли, что ли? Чего тянуть?
Гладышев заученным движением достал из подмышечной кобуры ПМ и скомандовал:
— Значит, так: я вхожу в квартиру первый, вы — только по моей команде. Мало ли что? Вдруг он вооружен?
— Брось, Жора. — В голосе Петрухина отчетливо прозвучали снисходительные нотки. — Мы ж тебя не за ради подвига Матросова высвистали, а исключительно в качестве представителя законной власти. Сам посуди, какие у наркота могут быть арсеналы?
— А «маргоша»? — напомнил осторожный Купцов.
— Так ведь он ее уже попользовал.
— А если у него была не одна?
— Чушь! Да какие у нарка арсеналы? Наркот даже танк на кайф обменяет.
— Давайте не будем анализировать, а просто станем следовать моим указаниям, — с напускной строгостью распорядился Гладышев. Очень неуютно ощущавший себя в роли приглашенного «свадебного генерала». — Достаточно того, что я вообще в это ваше говно вписался. Вернее — меня вписали. Узнать бы кто?.. И вообще: береженого, как говорится… А я хотя бы в бронежилете.
— Слушаемся и повинуемся, товарищ старший оперуполномоченный! — шутливо козырнул Петрухин, деликатно умолчав вопрос про автора «вписки». — Вот только — фигня это всё. Не верю я в эти жилеты. Тем более что самое уязвимое место — это голова.
— Уж у тебя-то — точно, — хмыкнул Купцов. — Уязвимое.
Вся троица направилась к подъезду.