— …Виктория Ивановна! Ну перестаньте ребячиться! Вы же прекрасно понимаете, что мы из тех гостей, что лучше татарина! Мы ведь все едино зайдем! Не мытьем, так ха́ханьем!
Ответом была тишина.
— Вот ведь тварь! — беззлобно констатировал Купцов, убирая почти затекший палец с кнопки звонка. — Не пущает Фемида, мать ее, Ивановна. Похоже, обидульки кинула.
— В прокуратуру она названивает. К гадалке не ходи, — угрюмо сказал Сергунька.
— Леонид Николаевич, может, свалим от греха, а? — заблажил Супонев. — Пока не поздно. Пятой точкой чую — проблемы будут.
— Экое у тебя, Сеня, седалище чуйствительное. И с чего бы это?
— Нормальное у меня… хм… жопа. Просто стрёмно немножко. Все ж таки судья.
— И чего? Но есть и Божий суд, наперсники разврата!.. И вообще: как учит нас УПК, следователь есть самостоятельная процессуальная фигура с достаточно широкими полномочиями. А посему… Коваленко!
— Я! — гаркнул один из двух томившихся здесь же, на лестничной площадке, «штурмовиков».
Экипированные по полной бойцы из группы захвата Коваленко и Лядов были похожи как близнецы-братья. Так что Леонид различал их сугубо по профессиональному гаджету: один был с кувалдой в ручищах, а другой — без оной.
— Давай-ка, лауреат конкурса судебных исполнителей, продемонстрируй всю широту моих полномочий!
— Не вопрос… Мужики, а ну расступись! Не стой под стрелой!
Служивый народ послушно рассредоточился по лестничным маршам, и Коваленко, играючи взмахнув тяжеленной кувалдой, с оттяжечкой саданул по дверным замкам. Раз, другой, третий… Затем придирчиво осмотрел результаты своего «слесарного труда», отложил кувалду, резко, с ноги, выбил дверь и расплылся в широкой детской улыбке:
— Заходите к нам на огонек!
Теперь настала пора отработать свой хлеб бойцу Лядову, и тот, с дурными тарзаньими криками, первым вкатился во вскрытую квартиру. Следом за ним степенно прошествовали Купцов и Сергунька. Вынужденно замкнул шествие Супонев — судя по выражению лица, переступать порог именно этой квартиры ему категорически не хотелось… Ну а сделавший свое дело мавр Коваленко потянулся за сигаретами, резонно рассудив, что какое-то время там, «внутре», вполне могут обойтись и без его услуг…
…Хозяйкой квартиры, в которую столь бесцеремонным образом напросились гости, была (на минуточку!) судья Адмиралтейского районного суда Виктория Ивановна Устьянцева. В данный момент она стояла посреди роскошно обставленной гостиной, надменно скрестив руки на пышной груди. То была молодящаяся, породистая брюнетка лет тридцати пяти (плюс-минус макияж). Из предметов одежды на жрице Фемиды наличествовали роскошный атласный халат, диссонирующие с домашним обликом туфли-шпильки и многочисленные, отнюдь не бижутерные, цацки на перстах и вые. Приглушенный свет ночника и наглухо задернутые тяжелые портьеры придавали комнате интригующе-загадочный будуарный вид. Беглого взгляда хватало, чтобы понять — хозяйка не бедствовала. Уж не знаем: какие там нынче зарплаты у судейских работников, насколько они коррумпированы или, напротив, честны аки агнцы, ясно одно — судья Устьянцева жила в полном соответствии со словом Божиим. И слово это было — «ХОРОШО»!