Я почувствовал, как по спине потек пот. Было видно, что эта гора мышц не шутит. Казионов действительно был готов перейти к жестким методам. А что это такое, я видел. Я заговорил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно убедительней:
– Подумай сам. Если бы я хотел выйти из игры, то зачем мне ликвидировать Александра Александровича? Я бы постарался просто исчезнуть и вам опять пришлось бы искать меня по всей стране. Потом, если бы я действительно убил Александра Александровича, неужели я бы вернулся сюда? Зачем? Чтобы сидеть привязанным к стулу и отвечать на вопросы на которые у меня нет ответов?
Казионов внимательно слушал мою речь, но на его лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций. С таким же успехом, я мог убеждать остановиться валун, катящийся с горы. Здоровяк молча докурил сигарету, встал, подошел к окну и выбросил окурок в форточку. Потом неторопливо вернулся на место. Прошло несколько минут. Наконец, Казионов проговорил:
– Учти. После смерти полковника, кое-кто приговорил тебя к смерти. Охота уже началась. У тебя есть оружие?
– Нет, «ведь трижды тот вооружен, кто прав», – пробормотал я и, заметив вопросительный взгляд богатыря, пояснил:
– Вильям Шекспир, «Генрих Четвертый».
На лице Казионова не дрогнул ни один мускул.
– Ты меня не убедил. Но я тебе все же дам возможность выполнить задание. Если доживешь до следующего вторника, конечно.
С этими, вселяющими надежду словами, богатырь подошел и освободил мне руки от скотча.
– Дальше сам, – бросил он, закрывая за собой дверь.
После ухода Казионова, я размотал ноги и, пока массировал их, чтобы восстановить кровообращение, решил на всякий случай исчезнуть с Бауманской. Быстро собрав вещички, я завел свою «убийцу иномарок» и поехал к Тверской. Был уже час ночи. Заснежило. Желтый свет фар с трудом пробивал ночную мглу. В темноте, сквозь падающий снег, я кое-как разглядел одинокую женскую фигуру, мерзнувшую у дороги.
Я остановил машину рядом с ней и приглашающе приоткрыл дверцу. В салон втиснулась дама солидных габаритов и грузно плюхнулась на сиденье. Голову дамы украшал берет размером больше Австралии. Под запорошенным снегом беретом на круглом лице ясно читался незамысловатый жизненный девиз: «сиськи по пуду – работать не буду!». Озябшая женщина захлопнула дверцу и с трудом выговорила заиндевевшими губами:
– Развлечемся, красавчик?
Судя по выговору и комплекции, это была приезжая из Украины, представительница шахтеров Донбасса или металлургов Криворожья.
– Сколько? – коротко спросил я дочь сталевара.
– «Штука» – с презиком и в машине, семьсот – минет, – деловито объявила толстушка свой прайс-лист.