Он обнаруживает, что рука, держащая шприц, дрожит. Лучше поторопиться. Покончить с этим поскорее. Почему же он медлит?
— Муха… муха…
Отчаяние, абсолютная беспомощность в глазах сплета невыносимы. Кэм знает, что необходимо сделать, но… не может. Просто не может и все! Он убирает шприц, в ярости за собственное сострадание.
«Значит ли это, что я цельная личность? Сострадание — это добродетель, присущая душе?»
— Все хорошо, — говорит Кэм. — Паук тебя не тронет.
Сплет шире распахивает глаза, но уже не со страхом. С надеждой.
— Спасательный круг? Решающий гол?
— Да, — подтверждает Кэм. — Ты в безопасности.
Иногда мы вынуждены убить собственное дитя. Таков основной принцип любого творческого или научного эксперимента. Сосредоточишься на единственном аспекте, слишком к нему привяжешься — и рискуешь испортить всю работу. Если за деревьями не видишь леса, провала не избежать.
Надежды на будущее Кэма пошатнулись после той бурной встречи с Коббом и Бодекером в Вашингтоне, когда Кэм, не сдержавшись, дал выход своей ярости — пусть лишь на словах, не на деле.[30] Высокие чины сделали вид, будто поверили, что Кэм никуда не убегал, а оставался все это время на Молокаи; но, по подозрениям Роберты, среди обслуживающего персонала есть стукач, который и проинформировал сенатора с генералом, что их «собственность» была в бегах.
— Мы решили, что это существо слишком нестабильно для наших целей, — выговаривал ей Бодекер этим утром. Генерал всегда называет Кэма «это существо», что раздражало Роберту раньше, но теперь она начинает понимать практичность такого подхода. — Мы предпочли бы, чтобы все наши инвестиции полностью пошли на реинтегрированную пехоту. — Этим эвфемизмом Бодекер заменяет выражение «армия сплетов». Роберта предполагает, что эту самую «реинтегрированную пехоту» представят широкой публике как «Мозаичную команду», употребив, таким образом, еще более туманный эвфемизм, а все ради того чтобы выставить «сплетов» в наиболее привлекательном свете.
Что касается Кэма, то он сыграл роль большого пальца ноги, которым пробуют воду в ванне. Он заинтриговал публику, можно сказать, пленил ее и продемонстрировал, что вода подходящей температуры. Теперь остается одна задача: аккуратно опустить публику в ванну так, чтобы ей не показалось слишком горячо, не то заартачится. Если все сделать с умом, «Мозаичная команда» естественно вольется в армию, и никто даже толком не заметит, как это произошло.
— Ваша замысел — выше всяческих похвал, — сказал Бодекер Роберте, — но Камю Компри нужно сбросить со счетов. Это существо свою миссию выполнило.