– Ты это о чем? – Его философские нравоучения всегда заставляют меня смеяться.
– Мысли о будущем делают тебе больно, мысли о прошлом тоже заставляют тебя страдать, так может, имеет смысл думать о настоящем? – вопрошает он, а я опускаю глаза, чтобы посмотреть на брата. Мое сердце падает куда-то вниз, а в душе все обрывается, ведь взгляд мой упирается в два черных провала на мертвенно-бледном лице. Ветер играет с его волнистыми, но такими блеклыми волосами, солнце отражается на их кончиках, а Ким улыбается мне. И тем страшнее становится смотреть в бездну его глаз.
Солнце еще даже не показалось на горизонте, когда меня словно неведомой силой вытолкнуло из сна. Это был первый раз, когда мне приснился брат. Первый раз, когда мне пришлось ночевать в таверне «Три кабана», первый раз, когда щупальца страха обвили мое сердце во сне.
Мне досталась небольшая комнатушка под самой крышей. Тогда я еще не знала, что она будет служить мне домом на ближайшие месяцы. Сейчас я просто пыталась совладать со сбившимся дыханием и неконтролируемым потоком слез. Небольшой отдых помог выйти из оцепенения, что поселилось в душе, а вместе с тем научиться справляться с бушевавшими внутри меня эмоциями. Одно наслаивалось на другое. Потеря брата, предательство дракона… Потом начали вскрываться «раны-мысли» о матери, об отце, братьях, о происхождении… Мысль о Каа’Лиме заставила меня перевернуться на живот и уткнуться лицом в подушку, чтобы хоть как-то приглушить раздиравшие грудь рыдания. Мой дэйург пропал. Я совершенно не могла докричаться до него! Не могла почувствовать его, как раньше. Именно в тот момент, когда я поняла это, пришло осознание: теперь я совершенно одна. После того что я сотворила с дочерью повелителя вампиров, я не могла обратиться за помощью ни к кому, даже к Орэну и Тарию. К первому – потому что не стану так его подставлять, а ко второму – по той же причине и еще потому, что даже Тарий не сможет противостоять своему повелителю. У вампиров в данном случае не может быть свободы выбора. Слово повелителя – закон.
Как бы там ни было, сейчас следовало привыкать к тому, что я теперь одна. Первые несколько дней в Тэймире я провела на чердаке, а точнее, в снятой мною каморке. Лежать на скрипучей кушетке и глядеть в потолок было единственным, чего я хотела. Все мои стремления, тяга к жизни остались где-то далеко, в стенах МАМ. Днем меня не отпускали воспоминания о прошлом. Перед глазами вставало Пограничье, детство. Казалось, что, несмотря на болезни, счастливее времени не было в моей жизни. Любящие мать и отец, родной дом, такой уютный; Ким, что считает меня родной сестрой и самым близким человеком на свете. Наши шалости, казавшиеся настоящими приключениями, полными опасностей.