– А ведь вы с востока, – заявил вдруг старик. – Слышно по голосу.
– У меня родители с востока, – подтвердил Лейсер. – Кофе есть?
Старик принес ему кофе – очень черный и совершенно безвкусный.
– Вы из Вильмсдорфа, – констатировал он. – У вас на мотоцикле тамошний номер.
– Много нынче клиентов? – спросил Лейсер, поглядывая на дверь.
Старик помотал головой.
– Мало машин на дороге, правильно я понял?
Поскольку старик промолчал, Лейсер продолжил:
– У меня друг живет рядом с Калькштадтом. Это далеко отсюда?
– Не очень. Километров сорок. Неподалеку от Вильмсдорфа убили мальчишку-солдата.
– У него тоже свое кафе. На северной окраине. Называется «Кот в сапогах». Не слыхали?
– Нет.
Лейсер понизил голос.
– У него там недавно случилась беда. Большая драка. Русские солдаты, расквартированные в городе, сцепились между собой.
– Уходите, – сказал старик.
Лейсер хотел с ним расплатиться, но у него не было ничего мельче пятидесяти марок.
– Уходите, – мрачно повторил старик.
Лейсер поднял с пола рюкзак и чемодан.
– Ты старый дурак, – сказал он грубо. – За кого, интересно, ты меня принял?
– Вы либо плохой, либо хороший человек. И то и другое опасно. Уезжайте отсюда.
Поста на дороге не оказалось. Он и сам не заметил, как уже катил по самому центру Лангдорна. К этому времени совсем стемнело. Свет на улицы приникал только сквозь щели в ставнях домов и тускло отражался от камней мостовой. Машин не попадалось вообще. Вот почему Лейсера опять начал тревожить треск его одинокого мотоцикла, звучавший среди тишины так, как если бы кто-то начал играть на трубе посреди пустынной рыночной площади. Во время войны люди здесь, должно быть, ложились спать рано, чтобы сохранить тепло в домах. Возможно, эта привычка сохранилась.
Настала пора избавиться от мотоцикла. Он проехал через весь городок, нашел заброшенную церковь и оставил его у полуразрушенного входа в ризницу. Вернувшись в центр, направился к вокзалу. Даже кассир был обряжен в нечто вроде мундира.
– Один билет до Калькштадта.
Кассир протянул через окошко руку. Лейсер достал из бумажника купюру и отдал ему. Кассир нетерпеливо затряс рукой. На какое-то время мозг отказался служить Лейсеру, и он лишь тупо смотрел то на трясущиеся перед ним пальцы, то на искаженное злобой и подозрительностью лицо за решеткой окошка.
Внезапно кассир заорал:
– А удостоверение личности?
Лейсер с извиняющимся видом заулыбался.
– Ох, я такой рассеянный, – жалким тоном произнес он и снова открыл бумажник, чтобы стало видно его удостоверение с фотографией.
– Достаньте его из бумажника, – распорядился кассир.