Вернувшись в комнату, он тут же почувствовал, что в ней воняет жженой бумагой. Метнувшись к окну, распахнул его настежь. Струя морозного воздуха мгновенно обожгла обнаженные части тела. Он стал плотнее укутываться в халат, затягивая на нем пояс, когда раздался стук в дверь. Парализованный страхом, Эвери смотрел на дверную ручку. Услышав повторный стук, отозвался, и ручка опустилась. Это был сотрудник из службы размещения.
– Мистер Эвери?
– Слушаю вас.
– Извините, но нам нужен ваш паспорт. Для полиции.
– Для полиции? Зачем?
– Это общепринятая процедура.
Эвери спиной загораживал раковину. Шторы нещадно трепал ветер сквозь открытое окно.
– Могу я закрыть окно? – спросил мужчина.
– Мне стало несколько дурно, и потребовался свежий воздух.
Он нашел свой паспорт и отдал его. При этом заметил, как служащий с удивлением разглядывает раковину, грязное пятно и клочья пепла, все еще лепившиеся по сторонам.
Никогда прежде Эвери до такой степени не хотелось как можно быстрее оказаться в Англии.
Ряды домов, тянувшиеся вдоль Вестерн-авеню, напоминали розовые надгробья посреди серого поля. Проступающая старость, воплощенная в архитектурных образах. В самом их однообразии было заключено смирение с неизбежным одряхлением, жизнью без радости и тихим ненасильственным угасанием. Эти дома высасывали души из своих обитателей и меняли их словно по собственной воле, нисколько не меняясь при этом сами. Мебельные фургоны почтительно перемещались от одного к другому подобно катафалкам, тихо увозя почивших и так же незаметно привозя новых жильцов. Время от времени какой-нибудь решительный мужчина мог почувствовать протест, накупить банок с краской, чтобы перекрасить доски фасада, или начинал упорно возделывать садик, но его усилия так же мало изменяли вид дома, как букет цветов – больничную палату, а трава продолжала расти по своей прихоти, как делает она это среди могильных камней.
Холдейн отпустил машину и свернул с главной улицы в сторону Саут-Парк-гарденз – перекрестка в пяти минутах ходьбы от авеню. Школа, почта, четыре магазина и отделение банка. Он слегка горбился при ходьбе, сжимая в худых пальцах ручку черного портфеля. Холдейн неторопливо брел по тротуару. Над крышами домов вдруг выросла колокольня церкви, построенной в современном стиле; часы на ней пробили семь. Бакалея на углу. Новый фасад. Самообслуживание. Он посмотрел на имя владельца: Сметвик. Внутри молодой человек в коричневом рабочем комбинезоне завершал работу над пирамидой из коробок с хлопьями для завтрака. Холдейн постучал по стеклу витрины. Мужчина помотал головой и добавил к пирамиде еще коробку. Холдейн постучал еще раз, уже сильнее. Продавец подошел к двери.