— Драгоценная Варвара Васильевна, извольте объясниться, — глядя прямо ей в глаза, начал он.
— Это по какому такому поводу? — воззрилась на него Мамаева.
— Вы сказали, что Елизавета Петровна… Толобузина, кажется, — ваша компаньонка, — обвиняющим тоном произнес он.
— Сказала, — подтвердила та. — Да что же в этом предосудительного?
— Я был знаком с Елизаветой Петровной, когда служил несколько лет назад под началом ее батюшки. В Архангельске, — пояснил Дивов.
— И что с того? — не поняла или сделала вид, что не поняла, Варвара Васильевна.
Федор вздохнул и стал объяснять, как малому дитяте.
— Мне бы хотелось услышать от вас, каким образом она попала в Казань? Почему оказалась в вашем доме? И что случилось с достопочтенным господином Толобузиным?
— Слишком много приватных вопросов, mon cher, о жизни дамы, с которой, как я понимаю, вы были знакомы не очень долго и даже не сразу узнали при встрече. Откуда такое любопытство? — ершисто ответила Мамаева.
— Те-туш-ка, не увиливайте, — поддал упорства в голос Дивов.
— Ах, Теодор, вы хотите сделать из меня сплетницу, — сменила тактику Варвара Васильевна.
— Если понадобится, то да.
— Будь по-вашему, — обреченно вздохнула Мамаева. — Могу сказать только, что после смерти отца генерала Тормасова Елизавета Петровна вместе с сыном приехала сюда. Я живу одиноко, сам знаешь. Иван Данилович давно умер, дети выросли, вот и попросила ее пожить у меня. Тем более что Толобузины с Мамаевыми хоть и дальняя, а все же родня.
Дивов некоторое время пораженно молчал.
— Генерал Тормасов умер? — переспросил он. — Когда?
— Давно уже, летом двадцать седьмого.
— Вскоре после моего отъезда из Архангельска… Постойте, вы сказали «сын»? У Елизаветы Петровны есть сын? — ошеломленно уставился на тетушку Федор.
На языке у Варвары Васильевны так и вертелась фраза, что, мол, у тебя, обалдуй, «тоже есть сын». Но кто она такая, что бы встревать в эту запутанную историю?
— Да чему ты так удивляешься? Она же не монашка, а замужняя дама.
— И что за фрукт был этот Толобузин? — с нотками ревности в голосе поинтересовался Федор. — Что-то я в вашей родне такового семейства не припоминаю.
Щеки Варвары Васильевны вспыхнули от столь неучтивого тона.
— Знаешь, Теодор, — обиженно произнесла она, — мне неприятен и странен сей разговор. Если у тебя есть еще вопросы о частной жизни Елизаветы Петровны, задай их ей самой.
Мадам Мамаева круто развернулась и покинула Федора, бормоча что-то по поводу седых волос и глупой необходимости изворачиваться.
— Пожалуй, я так и поступлю, — негромко сказал ей в спину Дивов и отправился на поиски мадам Толобузиной. И где она только отыскала мужа с такой идиотской фамилией?