Пайк приехал слишком рано и уселся на веранде, как было договорено, попивая черный кофе. Кофе был слабый, но ему было все равно. В три ноль пять подъехал черный «приус» и остановился у тротуара на противоположной стороне улицы. Из него вышел и направился к кафе мужчина лет тридцати в легком спортивном пиджаке от Хьюго Босс поверх футболки с изображением рок-группы «AC/DC», в дизайнерских джинсах и сандалиях-гуарачах. Он был подтянут, чисто выбрит и так хорош собой, что мог бы украсить собой обложку журнала «Эсквайр». Женщины, сидевшие рядом с Пайком, все как одна смотрели на него.
Перейдя улицу, он стал глазами шарить по толпе, увидел Пайка и подошел к его столику. Протянул руку и улыбнулся, блеснув ослепительными зубами.
— Мистер Пайк? Майкл Азара. Отец Арт сказал, что я узнаю вас по стрелам. Я сяду?
Пайк кивнул, отметив про себя, что он представился как Майкл, не Майки и не Мигель. Приятный, чистый, он отличался от ветеранов из «Кузовного ремонта» так же разительно, как его «приус» от конфетно-красного «бель-эра» пятьдесят шестого года. Он был похож на члена землячества Университета Южной Калифорнии, правда накачанного как чемпион по борьбе.
Азара сел, сцепил пальцы и с невинным любопытством посмотрел на Пайка.
— Я люблю отца Арта. Он так много делает для нашей общины.
Пайк кивнул, ожидая продолжения.
— Чем могу вам помочь?
Теперь, когда Азара сидел, Пайк видел, что кожа у него на шее испещрена мельчайшими шрамиками. Когда он был мальчишкой, здесь была татуировка, но ее свели лазером. Шрамики покрывали и костяшки пальцев на левой руке. Кажется, когда-то он не столь разительно отличался от парней из автосервиса.
Пайк приподнял чашку:
— Хотите чего-нибудь?
— Спасибо, нет. Так чем могу помочь?
— Рубен Мендоса и Альберто Гомер.
— Идиоты. Мендоса только что из-под ареста. Вы насчет этого?
— Я-то его и сдал. Это может стать препятствием к нашему разговору?
Азара, казалось, удивился.
— Зависит от того, чего вы хотите.
Пайк описал события точно теми же словами, что Хайдек, Баттону и Арти. Сказал, что Уилсон Смит — друг и что сегодня рано утром кто-то разгромил его закусочную.
Азара слушал, задумчиво нахмурив брови и время от времени кивая, и не сказал ни слова, пока Пайк не закончил.
— Ага, ладно. Я понял. Эти люди — ваши друзья. Вы не хотите, чтобы им докучали.
— Именно.
— Хорошо.
Пайк ждал. Через несколько секунд Азара понял, что Пайк не собирается ничего говорить, и прервал молчание:
— Эта ерунда гроша ломаного не стоит. Такие страсти, а зачем? Чтобы какой-нибудь идиот типа Мендосы мог разнести чью-то лавку? Я вас умоляю.