Служащему Управления полиции Лос-Анджелеса Джону Чену, как собственно и всем другим полицейским, приносившим присягу, запрещалось брать левую работу, а также помогать частным сыщикам, если только такое задание не спускали сверху. Таковы были действующие правила, призванные охранить порядок обработки вещественных доказательств и предупредить коррупцию среди работников.
Джон Чен был коррумпирован.
Страдая от низкой самооценки, Чен любил быть в центре газетной шумихи — на этом-то обычно Коул и играл. Он давал Чену информацию, которая позволяла тому совершить крупный прорыв в расследованиях, чего без этой информации не случилось бы. А каждый такой прорыв означал интерес средств массовой информации; мало у какого криминалиста был такой медиапрофиль. Чена более десятка раз цитировала газета «Лос-Анджелес таймс», у него брали интервью различные программы новостей местного телевидения, и его дважды приглашали техническим консультантом на съемки фильмов по сюжетам, в основе которых лежали его расследования. Чен, которого в этой жизни интересовали преимущественно деньги и женщины, в настоящее время ездил на «порше». Женщины его покуда избегали.
Коул свернул на скоростное шоссе I-10, чтобы совершить пятнадцатимильный бросок через Лос-Анджелесский залив. Примерно на середине пути зазвонил телефон: Пайк.
— Это Уилсон или Дрю?
— Мендоса и Гомер убиты.
Коул безумно удивился. Мендоса и Гомер — хищники, их не должны убить. Они захватили Уилсона и Дрю. И если хищники убиты, то у кого же их жертвы?
— А Уилсон и Дрю?
— Ничего не известно. Мендосу обнаружили в канале у бульвара Вашингтон, Гомера — в машине на северном конце канала. Если копы что и нашли в машине Гомера, то мне не сказали. — Пайк вкратце рассказал, как именно они были убиты, отчего Коулу стало еще больше не по себе.
— Когда это случилось?
— Скажу позже. Меня тут хотят допросить.
— Ты — подозреваемый?
— Я и Уилсон. Ничего страшного, общие вопросы.
— Появился кто-то третий, Джо. Тот, кто поцарапал окно.
— Я понимаю. Я об этом думаю.
Пайк прервал звонок.
Коула увлек транспортный поток, его одолевали все более темные мысли.
Приехал он рано и двадцать минут ждал приезда Джона.
Чен так быстро скользнул на пассажирское сиденье машины Коула, что будто бы с неба свалился. Он был в черных очках и натянутой на самые уши бейсболке.
— Кажется, меня никто не видел, но ты лучше поезжай. Может быть, за мной следят.
Всегдашняя паранойя Чена.