К концу своего пребывания Алеша успел проводить в морг четырех усопших.
Это сейчас медицина сильно продвинулась в лечении рака, а тогда…
Четвертый покойник был дрессировщик в цирке. Алеша видел его в детстве. Дрессировщик выходил на арену в красно-золотом, густо напудренный. Но это было пятнадцать лет назад. А сейчас Алеша преспокойно лежал поперек дрессировщика, чуть ли не в обнимку, и совершенно не думал, кто там под ним, какая разница. Света делает свою работу, он ей помогает, как если бы помог поднести тяжелый чемодан.
А завтра он выписывается и начинается прежняя жизнь, где его ждут: счастье, здоровье, успехи в работе – все то, чего желают в телеграммах.
Тридцать первое декабря. Полдень. Я зачем-то вышла из дома, может быть, в магазин. Медленно возвращалась обратно. Почему медленно? Хотелось прогуляться. Надоело бегать, торопиться и не успевать. Я шла себе и шла.
Падал крупный снег. Он падал медленно, парил в воздухе, и было непонятно – как он летит: сверху вниз или снизу вверх. Красиво. Сказка Венского леса.
Я шла по тротуару, как положено, а мимо меня по проезжей части неслись машины. Торопились.
В ту пору не было «мерседесов» и «лексусов» – западных красавцев. В основном – отечественные машины: «Волги», «победы», «москвичи» и «запорожцы». Сейчас они выглядят как бомжи, а тогда – ничего, вполне шикарно.
Все жили примерно одинаково, и это примиряло с жизнью.
Мимо меня протарахтел «запорожец». На его крыше был установлен багажник, а на багажнике – детская кроватка, прикрученная шнуром. Ничего интересного: едет «запорожец» с детской кроваткой. Ну и что? А вот что.
От кроватки с легким щелчком отделилось колесо, сделало в воздухе дугу и упало к моим ногам. Могло дать и по голове.
Я остановилась и тупо уставилась на маленькое колесико, лежащее на земле. Оно было новенькое, пластмассовое, голубое. Почему-то жалко стало выбросить, я положила его в карман шубы.
Вернулась домой, к домашним хлопотам, к подготовке новогоднего стола.
Что такое новогодний стол времен застоя? Обязательно холодец с хреном, салат оливье. Дешевая совковая еда. Но я и сейчас не знаю ничего вкуснее. Знаю, конечно. Сейчас популярны морепродукты, красная рыба и красная икра, но без холодца, без оливье – нет праздника.
Открылась дверь, вошел мой сосед Рома. Точнее сказать, дверь и не закрывалась. Мы жили в кооперативном доме на седьмом этаже. Именно на седьмом собрался молодняк, молодые семьи. Мы ходили друг к другу в гости и не в гости, а так, что-нибудь сказать, показать, спросить, перекусить. Одна большая коммуна. А на праздники все выходили на длинную просторную лестничную площадку и «зажигали» под музыку, которая рвалась из раскрытых дверей. Тогда не было слова «зажигали». Кажется, «отрывались». Но независимо от слова все были молодые, веселые, беспечные. Жизнь манила и звала. Седьмой этаж – седьмое небо.