Ланочка понимала: никто не придет и не поможет. Если только вампир: подойдет и прокусит горло. Миши больше нет, а без Миши ничего не надо. И жить неинтересно и не хочется.
Ланочка лежала час, может, полтора. Двор был пуст. Никто не подошел. Все сидели по домам. Мобильный телефон валялся где-то дома разряженный. Связь с миром отсутствует. Однако не лежать же тут вечность. Она встала кое-как и пошла домой, держа руку под углом, прижав к груди.
Наша бывшая соседка Людка не исчезла с горизонта. Она звонила мне, а чаще Ланочке. Людка, как и все, нуждалась в деньгах и продавала свои фамильные драгоценности. У нее были серьги Натали Гончаровой, жены Пушкина. Так это или нет – проверить невозможно, но в их стоимость Людка включила тот факт, что серьги когда-то качались в ушах красавицы Натали. Серьги были похожи на маленькие арфы и отвлекали от лица.
Я, естественно, их не купила. У меня и уши не проколоты. Ланочка тоже не могла себе позволить бриллианты величиной с фасоль.
Людка тщетно искала покупателей. Богатых еще надо поискать, а за бесценок отдавать обидно.
Я забыла сказать, что Людка была хорошим, опытным редактором. Она работала в серьезном издательстве, которое выпускало альбомы художников. Но при перестройке издательство развалилось. Рассыпали уже набранные альбомы. Все под нож.
Людка оказалась без работы и без денег, разумеется. При ней остались только серо-зеленые глаза с карим треугольничком и серьги Натали Гончаровой.
Ко мне обратился артист кино, в прошлом красавец, ныне драный петух. Он захотел написать историю своей жизни с ее небывалыми взлетами. Эта история должна была остаться потомкам.
Прошлый красавец позвонил мне по телефону, наговорил комплиментов, типа я поклонник вашего таланта…
Я не понимала: что он хочет? Что может хотеть драный петух от утки? Петух сообщил, что хочет нанять меня летописцем его жизни. Он мне наговорит на магнитофон, а я потом расшифрую и запишу с присущим мне блеском.
Я не обслуживаю чужие замыслы. У меня есть свои. Да я и не умею расшифровывать. Для такой работы есть специально обученные литераторы.
Я тут же вспомнила о Людке и подсунула моему заказчику Людкин телефон.
Интрига удалась. Людка с удовольствием записывала и расшифровывала чужую жизнь. Она оказалась при деле и при деньгах.
Людка поблагодарила меня по телефону. Я благосклонно приняла благодарность. Потом она позвонила во второй раз – в общей сложности семнадцать раз с одними и теми же словами. Это было похоже на чеховский рассказ, где чиновник в театре чихнул на лысину генерала и после этого извинялся бессчетное число раз, до тех пор пока генерал не затопал на него ногами.