Мама махала лопатой, сгружая с грузовиков зерно. Ненароком закидывала горсть зерна себе в трусы и в лифчик, зачерпывала в обувь – это были лапти.
Когда приходила домой, встряхивалась как курица и под ней образовывалась немалая горка зерна. Тася раскатывала это зерно в муку и пекла нам оладьи. Полноценное питание. Мы об этом не распространялись. Опасно. За хищение государственного зерна могли и посадить. И расстрелять тоже могли.
В нашей стране никогда не считались с отдельным человеком. Люди – мусор. А по законам военного времени – тем более.
Тася вышила одной бабе кофточку – веночек на груди. В веночке переплетались колосья, васильки, клевер, ромашки. У Таси были нитки мулине всех цветов. Как же это было красиво… Желтые колосья, синие васильки, сиреневый клевер, зеленые листочки. На белом батисте кофточки загорался пестрый, нежный, изысканный веночек. Глаз не оторвать.
Слух пошел по всем Русским Краям. К Тасе повалили бабы с кофточками. Молодые женщины, оставшись без мужчин, все равно хотели быть красивыми. Что это? Инстинкт? Озеро надежды? Пусть не сейчас, не сегодня, но когда-нибудь вернется с войны ее любимый, а она к нему – в вышитой кофточке.
Эти кофточки помогали выжить – поднимали дух, возрождали надежду.
Тася денег не брала. Зачем ей бумага? Она брала натурой: яйцами, маслом, хлебом. И приносили. За красоту отдавали последнее. И в результате у Таси в погребе стоял туесок меда, брус масла и кирпич хлеба, завернутый в холщовое полотенце. Тася по утрам отрезала нам хлеб – полный квадрат, сверху масло, а уже на масло ложка меда. Чем не завтрак? Французы и сейчас так едят, только вместо хлеба круассан.
Тася выкормила нас в голодное время. Спасла. Сохранила благодаря своему таланту, труду и природной хватке.
Не знаю, чем бы она занялась в сегодняшние дни, но занялась бы и преуспела. Она любила труд, любила быть занятой, любила зарабатывать и широко тратить. И дарить. И встречать благодарность, текущую из глаз принимающего.
Муля – полная противоположность. Он был ведомый. Ему надо было указать: что делать. Тогда он делал. А не ткнешь пальцем, он и не пошевелится.
Тасю это раздражало и даже бесило. Я помню, как она ему выговаривала долгими вечерами, а он слушал ее упреки, склонив голову. Он был другой – закрытый и созерцательный. Такие ведь тоже нужны. Все люди разные, и в этом большой резон. Если землю наполнят сплошные лидеры, они перережут друг друга в борьбе за власть. В чем миссия Мули? Я и Ленка – вот его миссия.
Когда Муля увозил Тасю из Горловки, он обнимал ее в поезде и шептал на ухо: «Мы с тобой поженимся, и у нас будут талантливые дети…»