— Свракисс, как их называют фьерденцы? — весело переспросил Омин. — Нет, хотя я слыхал, что наш новый джьерн учит именно так. Боюсь, что его откровения только разжигают ненависть.
Принцесса задумчиво постукивала пальцем по щеке.
— Может, он того и добивается.
— Для чего? Чего он надеется добиться?
— Не знаю, — призналась Сарин.
Омин снова покачал головой.
— Не могу поверить, чтобы любой последователь бога, даже джьерн, опустился до такого.
Его лицо приняло отсутствующее выражение, и жрец, нахмурившись, задумался над ее предположением.
— Отец? — позвала Сарин. — Отец?
На втором вопросе Омин встряхнул головой, как будто удивляясь, что она еще здесь.
— Прости, дитя. О чем мы говорили?
— Вы так и не рассказали мне до конца, в чем заключается Кручина.
Частые собеседники коротышки-жреца привыкли к его провалам в памяти.
— Ах да. Кручина вдовы. Коротко говоря, дитя, ты должна оказать стране какую-то услугу — чем сильнее ты любила мужа и чем выше твое положение в обществе, тем сильней испытание. Большинство раздают бедным еду и одежду. Кстати, если ты займешься раздачей лично, будет еще лучше. Кручина — это служение людям, напоминание высшим мира сего об их человечности.
— Но где мне взять деньги? — Принцесса еще не решила, как попросить Йадона о содержании.
— Деньги? — удивленно переспросил Омин. — Ты же одна из богатейших вдов Арелона. Разве ты не знаешь?
— Как это?
— Ты унаследовала имение принца Раодена, дитя, — пояснил жрец. — Он был очень богат, его отец не допустил бы иного. При правлении короля Йадона наследный принц никак не может быть беднее герцога. По тем же соображениям для его величества окажется невероятным позором, если его невестка окажется несостоятельной. Тебе необходимо обратиться к придворному казначею, я уверен, что он позаботится о твоем наследстве.
— Спасибо, отец. — Принцесса благодарно обняла жреца. — Меня ждут дела.
— Я всегда рад тебе, дитя. — Омин обернулся обратно к окну.
Покидая часовню, Сарин была уверена, что он уже успел позабыть о ней и отправился в путешествие по своим мыслям.
Эйш ожидал ее снаружи, со свойственным ему долготерпением паря у двери церкви.
— Не понимаю, зачем ты так волновался, — обратилась к нему Сарин. — Омин хорошо относится к элантрийцам, он бы не возражал против твоего присутствия в часовне.
Эйш замерцал. Он не переступал порога кораитской церкви с тех пор, как много лет назад его вышвырнул за дверь патриарх Шу-Корат Сейналан.
— Я не против ожидания, госпожа. Меня не покидает предчувствие, что, несмотря на уверения жреца, мы оба будем признательны, если не станем попадаться друг другу на глаза.