— Надо, Вить…
— Кому надо? Прыгунову? Чтобы он премию за квартал отхватил?
— При чем здесь Прыгунов? — Любченко спрятал письмо в тумбочку. — На приисках люди мерзнут, некому уголь подвезти. Все наши исправные машины в разгоне. Из тех, что стоят в боксах, только моя и Андрея Палыча на ходу. Больше некому, Вить.
— Гришань, давай я вместо тебя промотнусь? С моей развалюхой дело длинное, на приколе недели две простою. Давай, а?
Григорий отрицательно мотнул головой, сел к столу и принялся нехотя жевать яичницу. Рагозин посмотрел на него с осуждением, но смолчал; раздевшись, он лег на кровать и демонстративно отвернулся к стене.
Белый прямоугольник замерзшего окна потемнел, словно его подкрасили синькой — близился вечер.
Снег возле шахты был густо присыпан угольной пылыо. Над погрузочной площадкой клубилось серое облако, сквозь которое сеялись редкие снежинки. Попадая на ветровое стекло, они таяли и стекали вниз грязными каплями. Дальние сопки светились в лучах восходящего солнца неяркой желтоватой белизной, а в долине, где скучились шахтные постройки, все еще стояли туманные сумерки. Дым из высоченной трубы котельной, свиваясь веревочными прядями, просверлил отверстие в заполонившей долину до краев рыже-серой пелене и атомным грибом висел в тусклой небесной голубизне.
Любченко, прислушиваясь, как рабочие поминают все святцы — затвор раздаточного бункера обледенел, его заклинило, и теперь они орудовали ломами и кувалдами, пытаясь открыть люк, — с тревогой посматривал на небо. С запада наползала туча, толстая и ленивая; она повесила над перевалом снежный занавес, куски рваной бахромы которого, подхваченные низовым ветром, уже долетали в долину.
Это был второй рейс Григория. “Вертушки”, так прозвали водители ходки на короткие дистанции, не пользовались у трассовиков особой благосклонностью: забот много, дороги скверные, и значит, перерасход горючего обеспечен, а зарплата оставляла желать лучшего — попробуй выжми плановые тонно-километры, если временами машина ползла, как улитка. Обычно на “вертушку” выписывали путевой лист водителям, кто уже выработал свой минимум по зарплате. И конечно же, многие отбрыкивались от “вертушек”, как могли.
Но иное волновало сейчас Григория. Ему предстояла дорога как раз через тот перевал, где, судя по всему, запуржило.
“Нужно дозаправиться… — подумал он, мельком посмотрев на приборы. — Запас не помешает…” В кузове громыхнуло — наконец посыпался уголь…
На заправке, как всегда, столпотворение— рев моторов, перебранка, соленые шуточки.
— Гришаня, салют! — черномазый смешливый водитель, которого кликали Лубок, обнял Григория за плечи и доверительно полушепотом попросил: — Слышь, брат, выручи — захвати пассажира,