Кирилл Берендеев
ОСАДА
Пролог
Последние три недели июля выдались исключительно жаркими. И до этого не баловавший дождями воздух раскалился от нахлынувшего с Сахары зноя. Антициклон медленно окутал всю Европу. В течение семнадцати дней температура устанавливала все новые и новые рекорды. Столбик термометра, быстро одолев тридцатиградусную отметку, вплотную приблизился к сорока, а двадцать седьмого и двадцать девятого превзошел и этот психологический рубеж. Но и ночами жара не отпускала город. К наступившему безветрию добавился смог от разгоревшихся на востоке области торфяников; сизая гарь заволокла все Подмосковье; после рассвета и до самого вечера, при слабом ветерке с восхода становилось трудно дышать. Кажется, торфяники уже не тушили, не хватало нарядов; МЧС едва справлялось с сотнями вызовов.
И так по всей России, да и не только в России: измученная зноем Европа корчилась в пламени наступающих пожаров. Достаточно сказать, что Португалия потеряла девяносто процентов пробковых лесов, там температура не опускалась ниже тридцати пяти даже ночью. Днем же пустынный воздух разогревал средиземноморское пекло почти до пятидесяти. Нет, в Испании, Греции, и Турции этот показатель был бит. Курорты этих стран, еще в начале лета ломившиеся от туристов, ныне обезлюдели, как обезлюдели и крупные города. Каждый спасался, как мог, уезжая на север или поднимаясь в горы. Кто же не мог: не располагал средствами или силами, – вынуждены были подчиняться настойчивости погоды. Ведь недаром первого августа, в день, когда антициклон, дал трещину, уступая место долгожданному шторму с Атлантики, освободился ото льда северный морской путь – почти на месяц раньше обычного.
Как странно слово «обычного», ведь на памяти человека он стал появляться лишь с две тысячи седьмого года. Сперва на пару недель, потом на месяц… и вот теперь проход уже стал привычным делом; второго числа караван судов отправился месить шугу Ледовитого океана из Белого моря к Берингову проливу, добираясь к городу Ном.
Впрочем, еще двадцать восьмого июля, измотанные жарой европейцы, наконец, услышали долгожданные слова синоптиков об урагане Константин, зародившемся в сотне километров от Азорских островов, и теперь стремительно набиравшем мощь, и обещающим долгожданные дожди и смягчение жары. Его визит в Москву был запланирован на пятое число.
Пока же Европа, словно ведшая – и проигрывавшая – войну с невыносимой жарой, подсчитывала убытки и людские потери. Регион от Атлантики до Урала, объединенный, будто мечтами де Голля, антициклоном из Сахары, но и вовлеченный с ним в незримую битву, за три недели противостояния потерял двести десять тысяч погибшими, в основном, стариков и малых детей. А еще приближался Константин, собирающийся внести свою лепту в общее число жертв и разрушений.
